версия для печати
12345678Основное меню

Так картина Вселенной, которую создал Чижевский на основе положений новой системы познания, значительно отличалась от той, которая существовала в традиционной науке. Она несла в себе потенциал новых научных открытий и нахождений, неожиданных подходов и новых взглядов на, казалось бы, уже устоявшиеся явления. Чижевский выступил здесь не только как ученый, но и как зрелый философ, несущий в себе новое космическое мировоззрение, которое впоследствии пронизало все его творчество и явилось причиной всех нападок на него, предпринятых учеными-традиционалистами. Но были и те, которые называли Чижевского «Леонардо да Винчи ХХ века» за его мысли, опережавшие свой век, и его исследования, которыми он подтвердил свои удивительные идеи и философские нахождения. Один из известных философов В.В. Казютинский пишет по этому поводу: «…только сейчас мы начинаем, наконец, осознавать их эвристическую силу, все более и более убеждаясь в том, что они органически вплетаются в контекст современной науки и культуры. Без всякого преувеличения можно сказать, что А.Л. Чижевский был не только основоположником ряда новых направлений современной науки (таких, как космическая экология, гелиобиология, гелиотараксия, историометрия и другие), но что, наряду с К.Э. Циолковским и В.И. Вернадским, он сформулировал принципы, входящие в основания современной, постнеклассической науки, которые во многих отношениях целенаправляют современный научный поиск. Эти принципы выступали как философские, мировоззренческие ориентиры, позволившие обстоятельно изучить механизмы влияния космических факторов на биологические и социально-исторические процессы на Земле. Обнаружение таких влияний и построение – на стыке многих наук – их общей концепции было одним из самых примечательных вкладов А.Л. Чижевского в современное научное мышление»[1].

Так называемое электромагнитное, или энергетическое, мировоззрение Чижевского дало ему возможность представить научную картину энергетической Вселенной крупными мазками художника и поэтическими образами. Его Космос, его Вселенная были прекрасны, привлекательны и наполнены энергетической жизнью, но в то же время не потеряли своей научности. «По бесконечным просторам Вселенной, – писал он, – с необычайной скоростью, подчиняясь законам космической электродинамики, мчатся потоки элементарных частиц – электронов и позитронов, несущих величайшие энергии, равные миллионам и даже миллиардам электронвольт. Выброшенные из звезд, из сверхновых звезд и из недр Солнца при термоядерных реакциях, они бороздят пространство Вселенной. Грандиозные физико-химические процессы, развертывающиеся на поверхности и внутри нашего Солнца и многих миллиардов звезд, посылают в космическое пространство своих вестников – электромагнитные колебания и мощные корпускулярные потоки <…> Звезды являются первичными источниками света во Вселенной, и энергия их возникает при ядерных превращениях. Прочие большие тела, как, например, туманности и планеты, также излучают свет, но свет этот либо представляет собой флюоресценцию, либо является отраженным и рассеянным светом звезд. Наше Солнце также не остается безучастным в этом деле и периодически заполняет космическое пространство мощными обломками атомов своей материи, несущими огромную энергию. Таким образом, предполагавшаяся ранее пустота (вакуум) мирового пространства – явление только кажущееся. Мировое пространство пронизывается магнитными полями, электромагнитными колебаниями различной частоты, потоками частиц величайших энергий, космической пылью, метеорами, метеоритами, болидами, обломками космических тел разной величины. Межзвездные магнитные поля, где блуждают сотни миллионов лет частицы высоких энергий, могут не только разгонять их до субсветовых скоростей, но и замедлять их движение. Межзвездные магнитные поля различной конфигурации не только ускоряют или замедляют потоки этих частиц, но и определяют их направление <…> Эти частицы, встретив на пути своего движения сильные линии земного поля, отклоняются им в сторону полюсов Земли, обнаруживая себя в виде полярных сияний. На Землю, как от Солнца, так и с других сторон, устремляются частицы сверхвысоких энергий и попадают таким образом в магнитное поле нашей планеты. Магнитное поле Земли классифицирует эти частицы по энергиям и создает особые зоны, или пояса, в которых сконцентрированы потоки быстрых частиц <…> В экваториальную зону проникают лишь те частицы, которые имеют энергию в несколько миллиардов электронвольт. Области вблизи магнитных полюсов считаются свободными от частиц высоких энергий <…> и, таким образом, могут служить конусообразными “воротами” в Космос. Человек через полюс достигает любых высот, минуя опасные излучения»[2].

Грандиозная энергетическая картина Мироздания, нарисованная «кистью» Чижевского, включает, как мы видим, и Землю, как неотъемлемую часть этой картины. Земля находится, как и остальные небесные тела, в русле энергетики космической эволюции и, безусловно, испытывает влияние этой энергетики. Мы имеем возможность наблюдать на нашей планете те же космические процессы, которые идут в бесконечных пространствах Вселенной. В этих пространствах происходят изменения, и они напоминают бушующий океан, но наполненный не водой, а энергиями различных уровней, качеств и вибраций. Земля также несет в себе изменения, и человек, находящийся на ее поверхности, испытывает их на себе. «Земной шар, – замечает Чижевский, – сравнивают с апельсином, корка которого – это земная кора. Для приближенного соотношения это верно. Мы живем на тоненькой кожуре нашей Земли, подвижной и тревожной. Материки плавают на ней: теперь очевидно, что во время одной из прежних катастроф Европа и Африка отделились от Америки, Австралия от Азии или, точнее, от Индии. Одновременно из внутренности Земли выделились полужидкие раскаленные тела – нынешняя Луна. Это не доказано, но возможно <…> Тонкая оболочка Земли подвижна и тревожна. Внутренняя энергия жизни земного тела ищет выхода из этой внутренности, материя расширяется, вулканы периодически выбрасывают газы, лаву и пепел, землетрясения и обвалы уносят тысячи человеческих жизней. Набеги морской воды разрушают дамбы и ровняют с поверхностью Земли все то, чем человек пожелал возвыситься, – его сооружения, города, заводы и фабрики. Имеются указания, что тело Земли расширяется, эллипсоид ее растягивается по меридианам и параллелям. Кабели, проложенные на дне океана, рвутся, как натянутые струны, и концы их расходятся на целые километры. В наиболее тонких местах земной коры постоянно происходят большие изменения: острова то опускаются в океан, то поднимаются вверх. Подводные извержения, о которых нам известно не все, что следовало бы знать, предупреждают нас о возможных грядущих катаклизмах или даже о едином земном катаклизме. Никто не вслушивается в таинственный говор земных недр. Никто! Ученые пишут статьи, делают расчеты, произносят речи, взрывают бомбы, бурят земную кору, бурят, и, возможно, не там, где надо. Из всех самых страшных дел самыми убийственными являются взрывы атомных и водородных бомб. Над земной корой, тонкой, подвижной и трепетной, и внутри нее происходят, по воле человека, страшные процессы, надземные и подземные взрывы, имеющие колоссальную мощность»[3].

Именно те ученые, в том числе и Чижевский, которые закладывали фундамент космического мышления, были первыми, кто стал протестовать против нарушения человеком экологического равновесия Земли. Рассматривая земные процессы с точки зрения космической эволюции и воздействия Космоса на нашу планету, эта часть ученых первая поняла опасности, которые таила в себе «внекосмическая» позиция. Человек «не думает, – утверждал Чижевский, – над тем, что собственные колебания земного тела, периодические и спорадические, происходящие от самых разных внутренних и внешних причин, могут совпасть со взрывной волной и сложиться с ней <…> Одно из таких “удачных” сложений разорвет земную кожуру на тысячи километров, и мощность разрыва будет равна, по К.Э. Циолковскому, 10100 эрг. Колоссальная, еще не подсчитанная внутренняя энергия земного тела вырвется наружу, выплеснет новую Луну и обратит часть океанов в пар. Земля даст большую осадку, сузится, возникнут тысячи огромных трещин, которые поглотят цветущие города и даже целые страны, моря и океаны затопят образовавшиеся низменности, и под водой погибнут современные Атлантиды, погибнет все»[4].

Страшная картина гибели нашей планеты, нарисованная Чижевским, не являлась плодом его поэтического воображения. Это была реальность, в основании которой лежали научные расчеты и эмпирические выводы. Повлияло ли это на кого-либо? Скорее нет. Много лет спустя после того, как великим Чижевским были написаны эти предупреждающие строки, все останется по-прежнему. Человек продолжает нарушать экологическое равновесие Земли еще интенсивней. И существует возможность, что пророческие строки Чижевского обернутся действительностью. Нарушение экологического равновесия на Земле неизбежно приведет и к разрушительным процессам в самом Космосе. Но безответственность, невежество, а порой и безумие владеют теми, от кого все это зависит. Разрушение жизни на Земле есть не менее страшное деяние, чем гибель самой планеты. Чижевский был уверен, что эта жизнь, как и сам человек, явление космическое. Проблема возникновения жизни волновала не одно поколение ученых, но и до сих пор в этой области больше гипотез и предположений, чем обоснованных научных выводов. В связи с этим обращает на себя внимание фраза Чижевского о том, что жизнь создана воздействием творческой динамики Космоса на инертный материал Земли. Здесь таится какая-то догадка, проявление которой требует большой и длительной исследовательской работы. За этой догадкой явно стоит метанаучный способ познания, какое-то удивительное озарение, которое не однажды вспыхивало в сердце ученого. Он не раз демонстрировал это слияние научного и вненаучного способов познания, которое приносило ему не однажды плодотворные идеи. В нем самом жил синтез различных способов познания – таких, как наука, философия, искусство, в меньшей степени религиозная мысль. Он сам был поэтом и художником и постигал искусство не из книг и музеев, а через собственное творчество. Поэзия, в которой ритм играл важнейшую роль, помогла ему понять космическое значение искусства, как такового.

Чижевский начал писать стихи еще в раннем детстве, они окрепли в юности и составили в зрелости целый, очень своеобразный слой русской поэзии, уходящий своими корнями в поэзию Серебряного века. Его любимым поэтом был Валерий Брюсов, сочетавший в своей поэзии поэтическую образность с интеллектуальными нахождениями и научными идеями, за что был порицаем рядом крупных поэтов. В 1918 году у Чижевского вышел первый сборник стихов и удивительная по своей духовной наполненности работа, которая называлась «Академия поэзии», проект, представленный Чижевским молодой стране. Читая работу, понимаешь, сколь долго и вдохновенно трудился над ней автор, и, если бы проект осуществился, жизнь, возможно, стала бы другой и культура нашла бы в ней более достойное и подобающее ей место. Работе предпослан знаменательный эпиграф – высказывание Габриеля Тарда: «Искусство есть предчувствие грядущей истины». В поэзии более чем где-либо воплощаются эти слова. Предчувствие истины мы находим у многих русских поэтов Серебряного века, в том числе и у Чижевского. Свои космические идеи он выразил не только в науке и философии, но и, прежде всего, в стихах. В «Академии поэзии» он писал: «Выразить мимолетное чувство в нескольких словах и дать полную картину переживания, могущего направить наш дух в область космических волн и приобщить его к жизни вселенной, – вот задача поэтического творчества»[5]. Он нисколько не сомневался и был в этом прав, что именно поэзия, со всеми ее особенностями, может приобщить наш дух к жизни Вселенной. Ибо не только он один мог сделать это, но вся русская поэзия Серебряного века, которая стояла за ним, творчество ее крупнейших поэтов могло показать дорогу туда, в «область космических волн». Он считал искусство тем явлением, которое может объединить устремление народа в единое русло культурного созидания. «…Искусство родилось, – писал он, – на самой заре человечества, и не было ни одной эпохи, ни одного народа, не имевших своего искусства»[6]. Именно оно, в разных его формах, могло вывести многострадальный народ России из невежества, тьмы и кошмара той жизни, которая сложилась в стране волею ее исторической судьбы. «Революция испепелила предрассудки и заблуждения, – писал он с молодым вдохновением, – и, освобожденные от их цепей, мы видим, к чему должны стремиться всею своею душою.

Надо учить народ!

Но и этого мало: следует воспитать его! <…>

Если первое достигается наукой – от азбуки до высшего математического анализа, второе – исключительно искусством.

Поэтому одновременно с преподаванием азбуки следует преподавать искусство, внушая любовь к нему.

Однако нельзя думать, что загрубелые массы, развращенные материалистическим направлением века, легко поддадутся воздействию какого-либо искусства, да это и не важно… Надо стараться, чтобы подрастающее поколение не чуждалось искусства, а потому следует культивировать искусство в душе ребенка. Когда же народ очистится влиянием культуры, к нему не пристанут никакие разрушающие идеи темных своекорыстных сил. Действительно, отрешенность народа от истинного искусства ведет к закрепощению его в темных рамках пошлой, будничной жизни, и только плоды высших достижений в состоянии возвысить народ над уровнем абсолютного невежества, вывести его на свет и научить сознанию человеческой обязанности, пробуждая в душе его чистые, нравственные инстинкты.

Сделать человека человеком – вот всепоглощающая цель искусства»[7]. Читая эти строки, приходится только удивляться духовной и нравственной зрелости молодого автора, которому в то время был только 21 год. В нем в то время формировался, а затем и вырос Учитель с большой буквы, заслугой которого являлось то, что он никогда себя таким Учителем не считал, но всегда исправно исполнял свой учительский долг. Он считал, что истинное искусство всегда нравственно. Он процитировал в «Академии поэзии» слова еще одного Учителя – Льва Толстого, который писал: «Просвещение, не основанное на нравственной жизни, не было и никогда не будет просвещением, а будет всегда затемнением и развращением»[8].

Среди всех видов искусства он считал поэзию и музыку вечными и «не разрушаемыми волнами времени»[9]. Поэзия, писал он, «есть постигнутая истина»[10]. Но эта истина облечена в тайну образов, которая проявляется в свой срок. Предчувствие истины всегда жило в поэте, так же как и предвидение будущего. В своем проекте он рассуждал о космическом сознании как высшей форме сознания, которое до сих пор было присуще лишь немногим жителям Земли, среди которых преобладали поэты, такие, как Данте, Бэкон, Уитмен, Карпентер, Теннисон и ряд других. Это высшее сознание, или космическое чувство, он был уверен в этом, охватит «всех своим интуитивным откровением о Вечности и Бессмертии, создав новую, более совершенную фазу в истории эволюционирующей психической жизни»[11]. Идея космического сознания как высшей его формы прозвучала в этой ранней работе Чижевского, но, к сожалению, не была замечена ни миром науки, ни миром искусства, и только сейчас, в XXI веке, робко пробивает себе путь. Осмысление Чижевским этого космического сознания есть важнейший вклад в формирующееся космическое мышление. Вместе с этим введение им в теорию познания интуитивного откровения, сложившегося в духовном пространстве человеческой культуры, было смелым и необходимым шагом в процессе создания новой системы познания космического мышления. «Истинное поэтическое произведение, – отмечал он, – вырванное из глубины духа, может стать таким откровением, какое не достигнет строго размышляющая философия или наука. Между тем надо знать, что задача поэзии вполне аналогична задачам науки – свести разнообразные явления действительности к возможно меньшему числу обобщений»[12]. И еще: «…подобно тому, как наука стремится подчинить себе различные физические явления, а метафизика свое внимание сосредоточивает на том, что лежит выше обычных земных интересов, на вопросах о сущности мира, о предназначении человека, так и поэтическое искусство на высших ступенях своего развития подходит к глубочайшим проблемам бытия»[13]. То, что поэзия, как область искусства, есть один из важнейших способов духовного познания, ни в чем не уступающий науке, проходит через всю концепцию «Академии поэзии».

---

Примечания

12345678Основное меню