| версия для печати | |||
|
|||
Некоторые мысли о русском космизме и творчестве семьи Рерихов
 | |
Влияние космоса, неразрывная его связь с земной жизнью ощущались людьми на самых ранних этапах их эволюции, причём это находило отражение в палеолитической наскальной живописи, свидетельствовавшей о том, что искусство появилось задолго до письменности. Отдельные рисунки, особенно те, которые изображали ландшафт и являлись, по сути дела, древнейшими картами, реалистично показывают местность в ортогональной проекции, т.е. с высоты птичьего полёта. Ярким примером таких изображений являются «писаницы» на берегах Белого моря, часть из которых совсем недавно была уничтожена какими-то современными вандалами.
Каким образом древний человек мог составлять такие «карты», пусть даже хорошо знакомой ему местности? Может быть, это свидетельство значительно более тесной связи палеолитического Homo Sapiens с тонким миром и космосом, чем у современного человека, возможности которого с развитием цивилизации все более и более ограничиваются высокотехнологичным, но, — увы, не одухотворенным материальным миром? Ограниченность эта, возможно, впервые была осознана и сформулирована русскими космистами и, особенно, Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной Рерих.
В частности, Николай Константинович Рерих, изучая материальную культуру древних, осмысливая её духовное содержание, убедительно доказывал, что они «были близки к природе, они знали красоты ее. Они знали то, чего мы не ведаем уже давно». Возвращению к первожизни Николай Константинович Рерих посвятил целый цикл картин о каменном веке и язычестве древних славян. Казалось бы, давно ушедшая эпоха, но сколько значительного для нашего времени нашел там великий художник! Его герои приобщаются к тайнам космической жизни, внимая подымающимся облакам в картине «Веления неба» (1915) или небесным сферам в картине «Знамения» (1915). Не дикарь, не полузверь, а человек тонкой душевной организации, которому были присущи удивительные способности, ныне почти утраченные, — таков древний герой Рериха. И если Чижевский доказывал на основании научных фактов, что и живая клетка, и человек были созданы «напряжением творческих способностей всей Вселенной», то Рерих, погружаясь в древнейшую жизнь, словно невооруженным глазом прозревал «клочок звездного неба». В картинах Рериха о каменном веке все предстает живым, одушевленным. Вся природа, словно откликаясь на экстатическое состояние людей, участвует в призыве Космоса. Похожий образ нашего предка представляется внутреннему взору Флоренского: «Человек везде и всегда был человеком, и только наша надменность придает ему в прошлом или в далеком прошлом обезьяноподобие. Не вижу изменений человека по существу, есть лишь изменение внешних форм жизни. Даже наоборот. Человек прошлого, далекого прошлого был человечнее и тоньше, чем более поздний, а главное — не в пример благороднее».
Драгоценное качество жизни с природой, ее духовное созерцание, любовь к поэтической природной образности глубоко ценили русские космисты в противовес наступающей, чуждой природе механической цивилизации Запада. Все это великолепно выразил Булгаков: «Если новоевропейскую материалистическую цивилизацию с господствующим в ней "научным" рационализмом называют иногда языческой, то этим наносят обиду язычеству. Она стоит ниже язычества, как и вообще ниже религии, и ей надо предварительно научиться еще многому, чтобы понимать душу язычества».
Князь Евгений Николаевич Трубецкой, один из основных представителей метафизики всеединства, созданной Владимиром Соловьевым, определял Русский космизм следующим образом: «Космизм наш есть специфическое мировосприятие и мироощущение, носящее характер преобладания Вселенского над индивидуальным».
Сегодня сообщество деятелей русского космизма представляется уникальным феноменом. Жившие и творившие примерно в одно время Н.А. Бердяев (1874-1948), С.Н. Булгаков (1871-1944), В.И. Вернадский (1863-1945), Н.О. Лосский (1870-1965), Н.К. Рерих (1874-1947), В.С. Соловьев (1853-1900), П.А. Флоренский (1882-1937), К.Э. Циолковский (1857-1935), А.Л. Чижевский (1897-1964) и другие космисты, подчас не знавшие друг друга, одновременно писали о красоте, о ее воплощении в образе вечной женственности, так поэтически очаровавшей Владимира Соловьева и всех его последователей. Русские космисты считали, что человечество попало под могучее и соблазнительное влияние идеи технического прогресса и механической цивилизации, вместо того, чтобы стремиться к более высокой цели мирового процесса — создания высшего бытия — космической красоты. Бердяев писал: «Императив творить красоту во всем и везде, в каждом акте жизни, начинает новую мировую эпоху, эпоху Духа, эпоху любви и свободы. Ценности культуры — священны, и всякий нигилизм по отношению к ним безбожен». Эти чувства и мысли выражены в ещё более страстных словах Николая Константиновича Рериха о начавшемся «мировом процессе разрушения механической цивилизации» и «созидании основания культуры духа». Уже в первые послереволюционные годы отчаянной борьбы между механической цивилизацией и грядущей культурой духа, он верил, что народ, оборонившись от пошлости и дикости, сложит «Кремль великой свободы, высокой красоты и глубокого знания» из оставшихся обломков и «из самородков, с любовью найденных». И опять, как в назидание нашему времени: «Продовольствие, промышленность — тело и брюхо. При всех новых созиданиях, при новом строительстве линия просвещения и красоты должна быть лишь повышена, но не забыта ни на мгновение».
В области естественнонаучной мысли также по-своему зарождалось понимание перспектив будущего развития человечества и планеты. В своем учении о переходе биосферы в ноосферу Владимир Иванович Вернадский широко трактует природные явления, включая в них социальные и духовные проявления человека. Обладая мощью огромной геологической силы, человечество, объединившись в единое целое, вышло на уровень, когда научная мысль стала планетным явлением. Биосфера под влиянием нового планетного феномена будет приобретать другое, более высокое качество ноосферы.
Концепция культуры Николая Константиновича Рериха в своих наиболее важных аспектах имеет точки соприкосновения с ноосферой Вернадского. Прежде всего, это подчеркнутое Вернадским положение, что «в ноосфере определяющим фактором является духовная жизнь человеческой личности» и вследствие этого необходимо «считаться с огромным культурным наследством, связанным с прошлым». В таком понимании ноосферное мышление должно включать в себя не только научное, но вообще цельное знание и соединиться с глобальными этическими принципами. Николаем Константиновичем Рерихом утверждается значение не только культурных ценностей, но и факторов естественно исторических, природных, среди которых протекает жизнь человека и которые во многом определяют пути его эволюции. Культура (ноосфера) в понимании Рериха — это не только то, что созидается или будет создано, но и то, что уже было создано, как необходимое и вдохновляющее основание. Необходимо воскрешение памяти прежнего опыта, чтобы ноосфера была истинной, цельной и всеобъемлющей, без нарушений её разумной оболочки, чтобы, созидая что-то новое, не разрушить старое. Ноосфера без знания прошлого — ноосфера ошибок и строительства во вред прошлому. Только творчество в унисон с естественно исторической, культурно-энергетической поступью Земли станет настоящим подвигом человечности, подлинной ноосферой. Вскрывая пласты древней ноосферы, он воссоздает их в своих картинах, где оживает гармония земли, человека и неба. Устремляясь в будущее, он воплощает космический устойчивый и завершенный образ. Ноосфера видится ему в законах красоты.
Николай Константинович Рерих внёс неоценимый вклад в развитие идеи взаимосвязи вселенского и земного, макро- и микрокосма. Он акцентировал внимание на путях их гармонизации в бытии человечества в условиях беспредельно-вечной Вселенной. Согласно ему, «то, что человеческие руки разделяют, сама жизнь соединяет. Во времена, когда Восток и Запад условно противопоставляются, сама жизнь формирует основания для единой мудрости». Достижение же этой мудрости Николай Рерих связывал с двусторонним процессом, который включает оптимальное развитие каждого из составляющих человечество этносов, и их объединение на началах космической эволюции. «При космическом строительстве, – читаем мы в "Иерархии", – напрягаются все смещения и каждый народ предопределяет свою карму и свое место в эволюции». Этическим лейтмотивом всего творчества Николая Константиновича Рериха является мысль об объединительном начале всех народов и культур, а установка на космизацию мироотношения органично переплетается с оценкой эволюции как Макрокосма, так и включенного в его беспредельность микрокосма. Не случайно он подчёркивал: «Я не умаляю ни Запад, ни Юг, ни Север, ни Восток — потому что на практике разделения не существует, и весь мир разделен только в нашем сознании», а потому «все ступени Культуры ведут <...> за пределы национальных границ».
Близко мыслям Рериха о действенной силе духа было прозрение Павла Александровича Флоренского о пневматосфере. В своем письме к Вернадскому Флоренский писал: «…хочу высказать мысль, нуждающуюся в конкретном обосновании и представляющую скорее эвристическое начало. Это именно мысль о существовании в биосфере, или может быть, на биосфере, того, что можно было бы назвать пневматосферой, т. е. о существовании особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры, или точнее, круговорот духа. Не сводимость этого круговорота к общему круговороту жизни едва ли может подлежать сомнению. Но есть много данных, правда, еще недостаточно оформленных, намекающих на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства. Это подозревает существование и соответственной особой сферы вещества в космосе». Вещество, энергия, вовлеченные в круговорот духа, уже не ограничиваются земными рамками, а простираются до беспредельности — что также неоднократно подчеркивал Николай Константинович Рерих. Идея Флоренского так и осталась догадкой, не проработанной в деталях, однако, как следует из нее, должны существовать каналы взаимодействия с творческими носителями духа. Эта мысль, по существу, находит свое продолжение в интуитивных откровениях Бердяева о свободном дыхании души в космосе: «У человека, задавленного условностью цивилизации, ее порабощающими нормами и законами, есть жажда периодически возвращаться к первожизни, космической жизни, приобщиться к ее тайне, найти в этом радость и экстаз».
Елена Ивановна и Николай Константинович Рерих вместе со своими сыновьями были посвящены в эту тайну и приоткрыли её завесу грядущим поколениям.
Своё вступительное слово я хочу завершить стихотворением Николая Константиновича Рериха, написанным в 1916 году:
Пора
Встань, друг.
Получена весть.
Окончен твой отдых.
Сейчас я узнал,
где хранится
один из знаков священных.
Подумай о счастье, если
один знак найдём мы.
Надо до Солнца пойти.
Ночью всё приготовить.
Небо ночное,
смотри,
невиданно сегодня чудесно.
Я не запомню такого.
Вчера ещё Кассиопея
была грустна и туманна,
Альдебаран пугливо мерцал.
И не показалась Венера.
Но теперь
воспрянули все.
Орион и Арктур засверкали.
За Альтаиром далеко
новые звёздные знаки
блестят, и туманность
созвездий ясна
и прозрачна.
Разве не видишь ты
путь к тому, что
мы завтра отыщем?
Звёздные руны
проснулись.
Бери своё достоянье.
Оружья с собою не нужно.
Обувь покрепче надень.
Подпояшься потуже.
Путь будет наш каменист.
Светлеет восток.
Нам пора.
1916
