Становление Музея
Следующий период (зима 1993 – осень 1994) вместил в себя ряд событий, которые можно назвать испытанием на прочность и преданность общему делу для всех, кто собрался под крышей МЦР. События эти развивались стремительно, и вихрь, который они создали, мог смести с лица земли и музей, и МЦР.
Через некоторое время стало известно, что ведомая Музеем Востока и поддерживаемая Министерством культуры оппозиция решила «огосударствить» общественный Музей имени Н.К. Рериха вместе с наследием, переданным МЦР. Из далекого города Кемерово на имя Председателя Верховного Совета РСФСР Р.И. Хасбулатова пришло письмо за подписью некоего Кувшинова, числившегося председателем рериховского общества. Это был один из тех, кто еще в марте 1991 года требовал немедленно сменить руководство Советского Фонда Рерихов и допустить в еще не описанный архив Рерихов всех, кто этого пожелает. «В настоящее время, – сообщал он в своем письме, – наследие оказалось в руках группы лиц, не имеющих на это юридического права. Наследие представляет не только российскую, но и мировую ценность. В связи с этим мы обращаемся к Вам с предложением о немедленном создании Государственного музея семьи Рерихов».
24 апреля 1993 года директор Музея Востока В.А. Набатчиков отправил на имя вице-премьера О.И. Лобова письмо, которое заканчивалось следующей просьбой: «Изложенное позволяет просить Вас, Олег Иванович, помочь в передаче наследия Рерихов и усадьбы Лопухиных Государственному музею Востока в бессрочное и безвозмездное пользование, что явится поистине бесценным подарком Правительства России к 75-летию музея, которое отмечается в этом году».
В средствах массовой информации была развернута кампания клеветы против МЦР и директора общественного Музея имени Н.К. Рериха. Немало потрудились на этой ниве бывший заместитель председателя Советского Фонда Рерихов Р.Б. Рыбаков, а также О.В. Румянцева (Музей Востока) и Н.М. Сазанова (Институт стран Азии и Африки при МГУ).
В это же время в Индии бывший секретарь Святослава Николаевича Мэри Джойс Пунача направила свои действия на прямое присвоение его наследия. Издеваясь над престарелой вдовой Святослава Николаевича Девикой Рани, она довела 94-летнюю женщину до состояния невменяемости, а потом и недееспособности, которая проявилась в июне 1993 года. К этому времени наметилось явное индийско-российское «сотрудничество» по части «спасения» наследия Рерихов. 25 июня 1993 года по факсу из Бангалора, с припиской от Мэри Пунача, пришел текст «телеграммы Девики Рани» на имя Президента России. Под телеграммой стояло имя вдовы Святослава Николаевича, но отсутствовала ее подпись. Чеканные фразы, так не свойственные Девике Рани, выдавали некоего «соавтора» текста: «Прошу Вас взять под Вашу личную защиту все наследие, переданное российскому народу моим покойным мужем Святославом Николаевичем Рерихом, и передать это наследие полностью под контроль государства, желательно в лице Министерства культуры Вашей страны».
Последнее письмо «Девики Рани», решавшее судьбу МЦР, было помечено 3 октября 1993 года. «...Узнав, что ваше Министерство культуры планирует создать в Москве государственный музей Рерихов, я приняла следующее решение. Я хочу, чтобы все картины, архивы и личные вещи, переданные Святославом Н.Рерихом бывшему Советскому Фонду Рерихов, были на тех же условиях переданы Государственному музею Рерихов и оставались там. <…> Я готова прибыть в Москву сама или направить своего специального представителя...».
О судьбе этого письма сообщает начальник отдела культуры при Правительстве РФ И.В. Шабдурасулов в своей записке на имя В.Ф. Шумейко: «В переданной заместителем директора Института востоковедения РАН Р.Б. Рыбаковым в Отдел культуры Аппарата Совета Министров – Правительства РФ копии (выделено нами. – Ред.) телеграммы Д.Р. Рерих на имя Президента РФ Б.Н. Ельцина от 3 октября 1993 г. вдова С.Н. Рериха обратилась с просьбой передать все наследие С.Н. Рериха создаваемому Государственному музею Рерихов. Учитывая создавшееся положение, а также необходимость сохранения для России творческого наследия семьи Рерихов, Министерство культуры России предложило взять его под защиту государства, создав государственный музей с соответствующим бюджетным финансированием. Только в этом случае, по мнению Министерства, могут быть гарантированы необходимые условия сохранности коллекций, их экспонирования, введение в научный оборот, доступность для специалистов».
Доставленная высокому чиновнику частным лицом копия (!) послужила основным документом для выхода в ноябре 1993 года правительственного Постановления № 1121 «О Государственном музее Н.К. Рериха». В нем усадьба Лопухиных у МЦР отнималась и передавалась Музею искусств народов Востока.
Так на пути к Большому Музею возникло новое препятствие, которое необходимо было преодолеть. Обращения к президенту Б.Н. Ельцину и премьер-министру В.С. Черномырдину остались без ответа. Но в поддержку МЦР выступили такие крупнейшие деятели науки и культуры, как академики Д.С. Лихачев и А.Л. Яншин, министры культуры некоторых стран СНГ, рериховские общества, различные творческие союзы, простые люди – все, кто понимал значение рериховского наследия и ценил волю покойного дарителя. Правительственный же аппарат, поправший эту волю, не реагировал ни на письма, ни на выступления, ни на личные просьбы известнейших людей страны.
Чтобы спасти успешно действовавший культурный центр, в конце 1993 года МЦР был вынужден подать иск в Высший арбитражный суд об отмене правительственного постановления. Судебный процесс длился полтора года. За это время умерла Девика Рани. Была арестована, а затем выпущена под залог Мэри Пунача, началось расследование ее деятельности. Индийские газеты писали о сокрытии ею настоящего завещания С.Н. Рериха, о фабрикации фальшивых завещаний и писем, о похищении ею денег и ценностей семьи Рерихов. Но Министерство культуры продолжало упорно доказывать правовую полноценность постановления о Государственном музее Н.К. Рериха, в основу которого было положено сфальсифицированное письмо.
 | |
| Фрагмент экспозиции Музея. 1994 – 1997 |
Но, несмотря ни на что, общественный музей, созданный по инициативе Святослава Николаевича Рериха, продолжал жить и развиваться. В октябре 1994 года, в дни проведения очередной Международной научно-общественной конференции, состоялось второе открытие музея. Новая экспозиция разместилась в пяти больших отремонтированных комнатах на первом этаже главного здания усадьбы. Экспозицию расширили, увеличили количество представленных картин и экспонатов. Был открыт зал, посвященный Святославу Николаевичу Рериху, где разместились отреставрированные полотна художника. В самом большом зале стали проводить лекции, семинары, концерты, отмечать торжественные даты, связанные с жизнью семьи Рерихов. К тому времени развернулась и публикаторская деятельность, поэтому в специальной витрине были выставлены изданные МЦР книги, репродукции и брошюры.
В марте 1995 года Высший арбитражный суд вынес решение в пользу МЦР. Усадьба полностью сохранялась за ним, а само решение обжалованию не подлежало. На его основе за подписью Ю.М. Лужкова было издано постановление Правительства Москвы, по которому усадьба Лопухиных передавалась МЦР в аренду сроком на 49 лет. Был оформлен новый договор и получена возможность, теперь уже на законных основаниях, продолжать капитальный ремонт и реставрацию. Весьма символично, что общественный музей не получил для этого ни копейки государственных денег. Средства для его создания были заработаны сотрудниками самостоятельно, а также получены от рериховских обществ, отдельных граждан, проживающих в России и за рубежом, и, наконец, от меценатов, взявших на себя значительную часть расходов. То, что происходило в усадьбе Лопухиных, где рождался уникальный музей, не устраивало двух людей, которые называли себя деятелями культуры. Один из них – министр культуры Е.Ю. Сидоров, другой – директор Музея Востока В.А. Набатчиков. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что на фоне упадка, а иногда и гибели государственных учреждений культуры именно «деятели культуры» стремились не допустить создания нового музея. Всем известны случаи, когда учреждения культуры лишались помещений в результате происков коммерческих структур, притязаний на такие помещения Церкви или еще кого-либо. Но чтобы этим занимались министр культуры и директор музея!.. Используя административный нажим, они добились пересмотра в надзорной инстанции «не подлежащего обжалованию» решения Высшего арбитражного суда. Но попытка добиться отмены постановления московского правительства не увенчалась успехом.
|
|
||
|
||