Выступление В.В.Фролова

ВЫСТУПЛЕНИЕ
В.В. Фролова на бюро отделения истории РАН 17.10.2007 года

(в силу регламента в 5 минут на заседании бюро прозвучало в тезисах)

Анализ работы В.А. Росова «Русско-Американские экспедиции Н.К. Рериха в Центральную Азию (1920-е и 1930-е годы)», названной им докторской диссертацией, показывает, что эта работа таковой не является и представляет собой произведение совсем другого жанра.

Представленные в работе В.А. Росова рассуждения, выводы и заключения не имеют ничего общего с основной направленностью жизни и творчества выдающегося мыслителя и ученого, писателя и путешественника, поэта и общественного деятеля Николая Константиновича Рериха.

Основная пружина сюжета произведения Росова – его мысль о том, что Н.К. Рерих якобы являлся авантюрным, неудачливым политиком, который в 20–30-е годы прошлого века стремился создать новое, «монголо-сибирское» государство в Центральной Азии через отторжение военным путем части территории СССР (т.е. Сибири), Монголии, Китая и Северного Тибета.

Обратимся к тексту произведения Росова:

«Фактически обе экспедиции составляли одно целое и преследовали общую цель», которая, как пишет В.А. Росов, заключалась в создании независимого «Сибирского государства» на территории Центральной Азии» (с. 32).

«Обе экспедиции, Тибетская и Маньчжурская, были напрямую инициированы идеей построения монголо-сибирского государства. Н.К. Рерих сознательно предпринимал шаги к его организации…» (с. 364).

Однако такая трактовка целей и задач экспедиций Рериха является не более чем досужим вымыслом. В доказательство этого приведем выдержку из письма самого Николая Константиновича, написанного им в период Маньчжурской экспедиции, которое хранится в Архиве МЦР. Как ни странно, этот архив Рерихов – самый большой и содержательный в мире – Росов при подготовке своего произведения проигнорировал.

«Я настоятельно опровергаю наличие какой-либо политической деятельности с моей стороны или со стороны других членов Экспедиции (Рерих Н.К. Письмо Г. Уоллесу от 28.08.35// Письма в департамент сельского хозяйства США. Архив МЦР, ф.1. оп. 1. д. (вр.) № 10529).

Почему диссертант игнорирует самые важные для подобного исследования документы – высказывания самого Н.К. Рериха о его экспедиционной деятельности в Центральной Азии? Одна из причин в том, что взгляды самого Н.К. Рериха по основополагающим вопросам его научно-культурной деятельности безоговорочно опровергают все произвольные суждения диссертанта о нем. Иначе говоря, надуманность высказываний и выводов диссертанта при сопоставлении их с суждениями самого Н.К. Рериха стала была бы вопиюще очевидной.

Общеизвестно, что Н.К. Рерих в рамках этих экспедиций и других своих научно-культурных изысканий ставил эволюционно-культурные цели – изучение общих закономерностей культурного развития народов Центральной Азии, выявление путей движения человечества к новому эволюционному витку.

В работе «Сердце Азии», написанной на основе дневника Центрально-Азиатской экспедиции, Н.К. Рерих утверждает:

«Кроме художественных задач, в нашей экспедиции мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древностей Центральной Азии, наблюдать современное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов. Эта последняя задача издавна была близка мне» (Рерих Н.К. Цветы Мории; Пути Благословения; Сердце Азии. Рига: Виеда,1992. С. 159–160).

Иными словами, Н.К. Рерих о целях своих экспедиций пишет одно, а Росов – совсем другое. И при этом претендует на новое слово в исследовании творчества Н.К. Рериха.

В чем же состоит это новое слово? В приписывании Рериху не свойственных ему жизненных целей и задач. Но тогда где здесь историческая правда? Нечистые фантазии, лукавый вымысел о Н.К. Рерихе и прямая клевета на Николая Константиновича налицо, но истины исторической науки нет.

Если бы Росов руководствовался строго научной методологией, опирался на факты, на труды самого Н.К. Рериха, если бы Росов изучал мировоззрение Н.К. Рериха, основы которого изложены в учении Живой Этики, то такая строго научная база никогда не позволила бы ему прийти к выводам о том, что будто бы Н.К. Рерих занимался политической деятельностью, целью которой было создание нового государства в Центральной Азии. Для своих измышлений и инсинуаций Росов избрал соответствующий стиль изложения – язык допущений, умолчания, вероятностных суждений, произвольных аналогий, выборочного цитирования. В сущности в этом и состоит, если можно так сказать, методология Росова.

В качестве основных аргументов диссертант использовал высказывания о Н.К. Рерихе из клеветнических статей, помещенных в эмигрантской прессе Харбина в 30-годы прошлого века, что является вопиющим нарушением научной этики. Спустя семьдесят лет Росов еще раз повторил основные клеветнические измышления этой прессы в адрес Н.К. Рериха. Но этого не требовалось делать исходя из целей диссертации. И тем более это не согласуется с патриотическими заявлениями самого автора диссертации, с которыми он выступает во введении к ней, говоря о том, что идеи Н.К. Рериха имеют огромное значение для будущего возрождения России.

На 6-и неполных страницах диссертант приводит более 20 негативных выражений о Н.К. Рерихе или высказываний, вызывающих негативные ассоциации (как из харбинской прессы, так и своих собственных). По содержанию параграфа [«Выступления против академика Н.К. Рериха в харбинской прессе»] складывается впечатление, что наш выдающийся соотечественник являлся если не участником постоянных скандалов, то по меньшей мере имеющим к ним непосредственное отношение. В таком контексте великий культурный деятель Н.К. Рерих превращается Росовым в некоего авантюриста, который к тому же, если следовать выводам диссертанта, терпит неудачу за неудачей в реализации придуманного самим же Росовым и приписанного Н.К. Рериху плана построения «монголо-сибирского» государства в Центральной Азии.

Приведу несколько примеров, показывающих, как Росов, используя негативные по смыслу выражения, связывает доброе имя Н.К. Рериха со скандальным историческим контекстом.

«Почти одновременно три русскоязычные газеты, существующие на японские концессии, … опубликовали клеветнические статьи», «На Рериха посыпался шквал обвинений в том, что он является представителем «тайных сил» (с. 292).

«Опубликованием перехваченного письма был нанесен первый удар по планам Н.К. Рериха. Началась травля уже признанного лидера и его учреждений в Харбине» (с. 294).

«Газета («Харбинское время». – Прим. В.Ф.) упивалась неизвестным словом «Белуха», смакуя его на все лады, и пришла к заключению, что таинственный смысл этого слова не что иное, как название новой ложи масонов. А сам академик Рерих «принадлежит к числу величайших заговорщиков, поставивших целью овладеть всей политической властью над Сибирью» (18.11.1934). (с. 295).

И еще: «Взрыв подозрительности…» (к Н.К. Рериху. – Прим. В.Ф.) (с. 293), «Кампанию против русского художника начали газеты» (с. 294), «На следующий после «разоблачения» день…» (с. 295), «Газетная шумиха…» (с. 296), «…Самые нелепые обвинения посыпались на Н.К. Рериха…(с. 297), «Дело приняло скандальный оборот» (с. 297), «За две недели до разразившегося скандала…» (с. 297). Разве эти выражения имеют отношение к научному анализу?

По существу автор использует клеветнический материал из харбинской прессы в отношении Н.К. Рериха, «смакуя его на все лады». При этом диссертант не только не высказывает своей авторской позиции в защиту Н.К. Рериха от нападок профашистской прессы, но и не дает ни одной возможности самому Н.К. Рериху выступить в свою защиту своими философскими трудами и культурными деяниями. Росов просто-напросто лишает Н.К. Рериха слова.

Между тем Николай Константинович не однажды высказывал самые нелицеприятные оценки действиям клеветников вообще и конкретно тех, кто выступал с нападками на него и членов его семьи. Объективно такие приемы диссертанта в изложении материала не только дискредитируют великого культурного деятеля, но и ничего общего с исторической наукой не имеют.

Кроме того, для доказательства своей ложной доктрины о том, что Н.К. Рерих якобы создавал новое государство в Центральной Азии, Росов использовал статьи из харбинской профашистской прессы, а почему-то не труды и письма Н.К. Рериха. Внимательное ознакомление с трудами Н.К. Рериха, которые диссертанту надо было бы взять за основу своего исследования, показывает, что наш великий соотечественник никогда не занимался разработкой плана создания нового государства в Центральной Азии и его практической реализацией. Поэтому аргументы и выводы диссертанта и в этой части являются ложными.

Действительно, в харбинской профашистской прессе 30-х годов прошлого века было много статей, направленных против Н.К. Рериха. Статьи такого рода публиковались и в американской прессе, когда сторонники Хоршей, предавших Рерихов и завладевших имуществом общественного музея, пытались очернить доброе имя Н.К. Рериха.

Подобные статьи и книги также изданы и продолжают выходить в России. Все это лишь подтверждает известную закономерность: чем значительней достижения того или иного культурного деятеля, тем ожесточеннее нападают на него его недруги, по сути своей являющиеся врагами культуры. Эта закономерность в полной мере подтверждается отношением к Н.К. Рериху харбинской профашистской прессы указанного периода.

Но в данном случае вопрос в другом – зачем понадобилось автору сочинения, претендующего на статус докторской диссертации, давать такое название параграфу своей работы и повторять в ней клеветнические измышления против Н.К. Рериха? Зачем нужно было приводить аналогичные материалы против Н.К. Рериха в главах диссертации, посвященных описанию контактов Н.К. Рериха с руководителями США (с. 316–328)? И если диссертант включил их в свою работу, то почему он устранился от их авторской оценки с тех патриотических позиций, о которых он заявляет в самом начале своей диссертации? Как возможно в одной и той же работе писать о своем патриотизме по отношению к России и ее будущему и тут же охаивать ее национальное культурное достояние, предоставляя слово на страницах диссертации недругам Н.К. Рериха?

«Вопрос о том, какой будет новая Россия», – пишет диссертант, – «волновал не только лучшие умы русской эмиграции, но и в наши дни, безусловно волнует общественную и научную мысль. …И теперь, в переломный период развития России, возвращение к истокам, осмысление деятельности русской эмиграции приобретает особую актуальность» (с. 5–6).

«Большую роль играют, в частности, разносторонние оценки деятельности эмиграции – ее представления, концепции, прогнозы на перспективы возрождения России и российской государственности. Кроме того, теоретические взгляды русских эмигрантов, среди которых, несомненно, важное место принадлежит Н.К. Рериху и членам его семьи, имеют принципиальное значение для формирования национального самосознания, для понимания природы и специфики Российской государственности, политической и правовой культуры» (с. 6).

По существу свои не только ложные, но и безответственные в плане международных отношений выводы и оценки деятельности Н.К. Рериха диссертант связывает с современным состоянием России и современными международными отношениями. В связи с этим возникает ряд вопросов.

Возрождение каких стран и народов на основе якобы идеи и опыта «строительства монголо-сибирского государства» Н.К. Рерихом диссертант имеет в виду в современной исторической ситуации? Если он имеет в виду возрождение России на основе идеи «монголо-сибирского государства», то тем самым, своей диссертацией он идеологически разрушает идею целостности России как единого государства и единой общности народов, сложившейся естественно-историческим путем.

Одним из следствий современного осмысления идей Росова может быть (как ни фантастично это звучит) идея расчленения России на европейскую и сибирскую ее часть, ибо государство, которое в представлении Росова строил Н.К. Рерих, «монголо-сибирское». И если предположить, что его кто-то начнет строить сегодня или в будущем, то либо Сибирь (?!) должна отойти к Монголии, либо Монголия (?!) к Сибири (?!). Вы скажете, что это абсурд? Но разве не является абсурдной экстраполяция Росовым на настоящее и будущее России его измышлений о «монголо-сибирском государстве» Рериха? Больше того, такие идеи наносят вред государственным интересам России, ее национальной безопасности. И за все эти весьма далекие от науки измышления Росова голосовали члены трех ученых советов.

Произвольные оценки жизни и творчества Н.К. Рериха, на основе которых диссертант сформулировал основные выводы своей диссертации, что будто бы Н.К. Рерих занимался созданием «сибирского государства» в Центральной Азии, не могут служить основой для получения истинных выводов о предмете исследования. Поэтому выводы диссертанта о Н.К. Рерихе к исторической науке не имеют никакого отношения.

Приведу пример, подтверждающий этот вывод.

Диссертант использует произвольную аналогию для подтверждения своего тезиса о том, что Н.К. Рерих занимался «созданием нового государства» в Центральной Азии. После изложения сюжета фантастического романа П.Ю. Краснова «За чертополохом» (с. 36–37) Росов пишет: «Поразительным фактом является совпадение идей «Новой Страны» Н.К. Рериха и генерала П.Ю. Краснова» (с. 37). «Сюжет напоминает долгое странствие Н.К. Рериха по Центральной Азии. Здесь предсказано многое – и «белый царь, и Пакт Мира… Добавим, что Рерих хорошо знал генерала Краснова и его книги» (с. 37).

«Сюжет напоминает…», «Здесь предсказано многое…», «Рерих хорошо знал генерала Краснова и его книги» – вот три ключевых выражения, при помощи которых диссертант формирует свои псевдодоказательства того, что Н.К. Рерих якобы занимался созданием нового государства в Центральной Азии.

Таким образом, анализ данного фрагмента диссертации показывает, что суждения Росова относительно Н.К. Рериха, сделанные им по аналогии с романом Краснова, носят безосновательный, произвольный и ложный характер.

Приемы произвольно-субъективной оценки фактов, касающихся Н.К. Рериха, Росов использует на протяжении всей диссертации (с. 35, 36, 37, 55, 55–56, 62, 69, 71, 73, 74, 76, 77, 81, 88, 89, 90, 100, 115, 120, 123, 125, 129–130, 144, 145, 152, 165, 167, 169, 185, 187, 188, 195, 204, 207, 212, 221, 223, 236, 286, 302, 303, 317, 318, 324, 332, 341, 343, 356). Но, используя такую, с позволения сказать, методологию, сделать объективно-истинные выводы о предмете исследования невозможно.

Если бы диссертант при изложении материала применил четкую, ясную логику, научный подход к трактовке исторических фактов, то это исключило бы самую возможность приписывания Н.К. Рериху не свойственных ему политических амбиций и целей.

На основе анализа текста диссертации обнаружилось:

• В диссертации начисто отсутствуют фактические доказательства для вывода, что Н.К. Рерих якобы занимался созданием «монголо-сибирского государства» в Центральной Азии. Поэтому этот вывод следует признать ложным.
• В диссертации широко использованы приемы произвольно-субъективной оценки исторических фактов, подмены их значений, купирование цитат. Такая методология не позволяет сделать истинные выводы о жизни и деятельности Н.К. Рериха. Это также доказывает ложность выводов диссертации.
• Диссертант умалчивает о позиции самого Н.К. Рериха. Он просто не дает ему слова, что является нарушением научной этики и свидетельствует о крайнем неуважении диссертанта к личности Н.К. Рериха.
• Рекомендации диссертанта по использованию приписываемых Н.К. Рериху идей и опыта по «созданию монголо-сибирского государства» носят социально безответственный и опасный характер, ибо наносят урон государственным интересам и межгосударственным отношениям России.

Доктор философских наук, профессор                             В.В. Фролов