«…Быть грамотным еще не значит быть просвещенным»

Книга А.Игнатьева «Мир Рерихов» – заблуждение или плод невежества?

Исторически доказано, что чем ярче и значительнее творческая личность, тем больше непонимания наслаивается на ее жизнь и деятельность. Мудрое изречение «нет пророка в своем отечестве» относится не столько к пространству, в котором разворачивается эта деятельность, сколько ко времени ее проявления. Судьба опередивших свое время всегда трагична. Непризнание, насмешки, преследования, изгнания всегда сопутствовали им в жизни, а во времена инквизиции иногда и костер вершил их судьбу. Их мысли, идеи, творчество и даже биографические факты искажались, перетолковывались и фальсифицировались как при жизни, так и после ухода в мир иной.

ХХ век ознаменовался феноменом, который получил название «Держава Рерихов». Четыре могучих личности – уникальная семья Рерихов – прожили яркую, необыкновенную жизнь и оставили богатейшее творческое наследие, которое будет изучаться столетиями и со временем получит достойную оценку и признание потомков. То, что сейчас их труды встретились с непониманием, осуждением, искажениями и даже фальсификацией, не удивительно – уровень сознания современного человечества не готов воспринять заложенное в наследии Рерихов новое знание, особенно когда вместо пытливого интереса путь познания застилает рефлекс отрицания.

В очерке «Борьба с невежеством» Н.К.Рерих анализирует причины такого отношения ко всему новому и необычному. «Поистине никакие мундиры, никакие мертвенные, схоластические ярлыки не пригреют человеконенавистничество, зависть и тупую ограниченность. Бороться с безграмотностью куда легче, нежели поразить мрачную гидру человеконенавистничества, со всеми ее атрибутами — зависти, сомнения, пошлости, злошептания и тех подпольных кампаний, которые силы мрака умеют так ловко проделывать. Ведь силы зла и с ними силы невежества — позорные синонимы — весьма сплоченны» [1, с. 215–216]. Более чем вековая история показывает, как сначала около деятельности самого Н.К.Рериха [2], а потом и других членов семьи возникали кривотолки и даже прямая клевета – «судороги невежества» [1, с. 215], как называл Николай Константинович эти человеческие пороки, рожденные завистью, пересудами, ограниченным восприятием и прочими атрибутами недоброжелательства. Их число ничтожно на фоне широкого всемирного признания Н.К.Рериха как художника, ученого, путешественника и общественного деятеля, но это не отменяет необходимости давать отпор невежеству. «Итак, каждый, для кого Просвещение и Культура не пустой звук, должен в своей области по мере сил бороться с невежеством», – писал Н.К.Рерих [1, с. 219].

Наша новейшая история отличается тем, что откровенно недоброжелательное отношение к Рерихам и тому культурному наследию, которое они оставили человечеству, стало скрываться под маской якобы объективных научных исследований. Наиболее выразительными представителями этого жанра являются такие «писатели», как В.А.Росов и А.И.Андреев. Среди их зарубежных коллег отметим Дж.Маккеннона, М.Остеридера, Д.Савелли и Э. фон Вальденфельса. Наибольший вред от их «исследований» заключается в том, что вполне вписываясь в пространство современной науки по форме, они искажают саму суть жизни и творчества Рерихов и их идей. Таким образом, происходит «онаучивание» ложных концепций и построений. Критика подобных работ широко представлена в печати и Интернет-пространстве [3], им противостоит большое, хотя, конечно, еще не достаточное число исследований, опирающихся на непредвзятый подход к изучению наследия Рерихов и новую методологию познания [4].

Можно констатировать, что к Рерихам и тому наследию, которое они принесли в мир, по-прежнему приковано внимание многих. Среди них большинство таких, кто искренне интересуется их творчеством, но есть и те, у кого все связанное с Рерихами вызывает пароксизм отрицания. Об этом свидетельствует появление новых произведений определенного толка. Недавно вышла в свет книга Андрея Игнатьева «Мир Рерихов» [5, 6]. В ней автор, специализирующийся на переводах с санскрита [5, с. 198], предпринял попытку «…осветить различные стороны мировоззрения Николая и Елены Рерих» [5, с. 8], намериваясь, по-видимому, скомпенсировать недостаток «серьезных работ» среди «огромного количества книг на рериховскую тематику» [5, с. 7]. Забегая вперед, отметим, что книга А.Игнатьева не производит впечатление серьезного, тем более, научного труда. Все тезисы, выдвигаемые автором, не получают должного обоснования, автор часто противоречит сам себе либо безапелляционно утверждает ни на чем не основанные построения. Его интерпретации жизненного пути и творчества Рерихов отличаются отсутствием глубины анализа предмета исследования, явной предвзятостью и несамостоятельностью суждений, ибо практически все заключения он делает на основе выводов других авторов. В чем тут дело? Если судить по немалому списку использованной литературы, автор, казалось бы, неплохо знаком с материалом (хотя видна определенная односторонность в подборе источников [7]). Что это – заблуждение молодого исследователя, делающего первые шаги в изучении творческого наследия семьи Рерихов или воинственное невежество? Попробуем разобраться.

А.Игнатьев начинает свой труд с определения философской системы, данной в книгах Живой Этики, или Агни Йоги, как «рерихианства» [5, с. 4], заимствуя этот термин у других (например, см.: [8]). Однако далее (например, см.: [6, с. 68]) автор использует его и для обозначения мировоззрения Рерихов, их учеников и последователей, а также в качестве замены вполне сложившегося в современном историческом пространстве понятия «Рериховское движение». Такое смешение разных по природе явлений очень ярко демонстрирует неглубокий подход автора, который, по-видимому, не пожелал (или не смог) разобраться во всех многообразных аспектах – духовных, мировоззренческих, культурологических, исторических и социальных, связанных с жизнью и творческим наследием Рерихов, а также с современными процессами познания и приложения в жизни их идей.

А.Игнатьев рассматривает Живую Этику как одно из «многочисленных учений, возникших на основе теософизма Елены Блаватской» [5, с. 4]. При этом он утверждает, что «…Рерихи заимствовали многие идеи не у самой Е.П. Б., а у ее последователей, добавивших немало новых штрихов к классической версии теософизма (Чарльз Ледбитер, Анни Безант, Рудольф Штейнер), и других оккультистов (Алан Кардек, Сент-Ив д’Альвейдр, Анна Кингсфорд, Вера Крыжановская, Р. М. Бак). К числу этих идей относятся пришествие мессии и связанное с ним наступление “Новой Эры”, распространение “космического сознания”, Шамбала как сокрытое от глаз простых смертных обиталище махатм и одновременно их центр, откуда они незримо руководят “духовной эволюцией” человечества, создание “магнетических центров” на земле путем закладывания “психических” магнитов, особый путь взаимодействия учителя с учеником путем “настройки” учителем ауры ученика на свою собственную, оккультный феминизм. Все это отсутствовало у Блаватской, зато имелось в текстах вышеупомянутых авторов, откуда и было взято Рерихами» [5, с. 4]. Судя по приведенному в книге списку использованной литературы, из «вышеупомянутых авторов» А.Игнатьев непосредственно мог читать только отдельные труды Анни Безант, в которых она излагала свое понимание идей, концепций и мировоззренческих построений Е.П.Блаватской, и некоторые труды Ч.Ледбиттера. Что касается остальных «вышеупомянутых авторов», то об их идеях А.Игнатьев может судить лишь опосредовано – по цитатам и высказываниям других. Поэтому вывод о том, что какие-то идеи Рерихи могли позаимствовать у обозначенных последователей Е.П.Блаватской, выглядит, по меньшей мере, несерьезным. Так же, как и вывод о том, что все перечисленное отсутствовало у Е.П.Блаватской. В многочисленных трудах Елены Петровны можно найти созвучие практически со всеми идеями, заложенными в творческом наследии Рерихов. Но здесь необходимо говорить не о заимствовании, а о едином источнике знаний. К мировоззренческим параллелям Рерихов и Блаватской мы еще вернемся.

Заканчивая введение А.Игнатьев пишет: «Главную же свою задачу автор видит в том, чтобы, следуя методике Рене Генона, используемой им в работе “Теософизм: история одной псевдорелигии”, показать, что рерихианство, несмотря на свою претензию на “восточность”, на самом деле представляет собой эклектическое соединение разнородных элементов (при этом элементы буддизма и индуизма не играют в нем первостепенной роли), в основе которого лежат сугубо современные идеи: “трансцендентальный материализм”, эволюционизм, идея уничтожения традиционного сословно-кастового деления, одержимость темой труда, то есть экономической сферой, феминизм» [5, с. 8]. О методологии А.Игнатьева мы поговорим ниже, так же как и о названных «современных идеях». Здесь же отметим два момента. Первый – эклектичным Живая Этика и в целом мировоззрение Рерихов может показаться лишь тому, кто не пожелал углубленно исследовать его философские основания. Задача не простая и с наскока не реализуемая. Чтобы хотя бы попытаться разобраться в этом вопросе, необходимо изучать все наследие Рерихов. Очерки Николая Константиновича и письма Елены Ивановны содержат ключи к пониманию знания, заложенного в Живой Этике. Методологические основания этой философской системы определены в трудах современного ученого и мыслителя Л.В.Шапошниковой. Такое развернутое исследование требует времени и того самого упорного творческого (а не в экономической сфере, как это превратно трактует Игнатьев) труда, о котором много сказано в Живой Этике и работах Рерихов. А главное – открытости сознания исследователя к новому и необычному. Второй момент, который хотелось бы отметить, – непонятно, о каких претензиях на «восточность» говорит автор и что конкретно имеет в виду. Живая Этика содержит в себе синтез знаний, накопленных всем человечеством, в этом можно убедиться, если внимательно и непредвзято изучать ее. Что касается мировоззрения Рерихов, то оно имеет своими истоками и русский космизм, и мудрость Востока. Оно основано на новом синтетическом типе мышления, который называется космическим. В творчестве Рерихов Индия и ее религиозно-философские системы – индуизм, буддизм – представлены настолько глубоко и всеобъемлюще, что отрицать это может только невежда – тот, кто мало знаком с их трудами.

На невежественность автора книги «Мир Рерихов» натыкаешься буквально на каждой странице. Не будучи в состоянии понять, что представляет собой система Живой Этики или Агни Йоги, А.Игнатьев свел рассмотрение ее в Главе I, которая называется: «ЖИВАЯ ЭТИКА И МЕРТВАЯ ЭТИКА» к обсуждению названия и одной из категорий – «Агни», оставив за бортом все остальное. Он пишет: «Тот, кто только начинает знакомиться с учением Рерихов, сразу обращает внимание на причудливое название, которое ему дали его основоположники – “Агни-йога” или “Живая Этика” <…> звучит несколько чудаковато для русского уха: если есть “Живая этика”, то должна быть и “мертвая”», – отмечает автор. И тут же сам себе отвечает: «Возможно, такое название происходит оттого, что Рерихи всегда делали акцент на практическом характере своего учения, заявляли о необходимости его реализации в общественной жизни (в противоположность теософизму, так и оставшемуся кабинетным и салонным течением, самой настоящей «мертвой этикой»)» [5, с. 9-10]. Если с первым положением можно согласиться с поправкой – не только и не столько в общественной жизни, сколько в жизни каждого дня любого человека, то назвать теософию «салонным течением» можно лишь применительно к определенным последователям, но не к тому, что принесла в мир Е.П.Блаватская. Что же касается понятия «Агни», то из рассуждений А.Игнатьева видно, что он понимает суть символа огня в Ведах, только как посредника между богами и людьми в жертвоприношениях. И на основании того, что Рерихи отрицательно относились к жертвоприношениям, делает вывод, что Агни индусов и Живой Этики не имеют ничего общего между собой, что это лишь «попытка переосмыслить древний образ, сделав его частью мировоззрения, в основе которого лежат сугубо современные идеи» [5, с. 11]. В Живой Этике под словом «Огонь» понимается всеначальная огненная энергия, которая является основой Мироздания и пронизывает все сущее [9, § 84]. Необходимо заметить, что у многих древних народов всегда жило представление о единой космической энергии: китайцы называли ее Чи, индусы – Агни. И в Ведах, и в Живой Этике понятие Агни очень глубокое и многоаспектное, и чтобы хоть сколько-нибудь компетентно говорить об этом, нужно много и серьезно изучать его. Но А.Игнатьев не утруждает себя такими исследованиями и рубит сплеча, мимоходом, не заботясь ни о качестве своих «объективных исследований», ни о соответствии истине. Заметим попутно один из парадоксов книги Игнатьева: он ставит Рерихам в вину то, что нужно только приветствовать – благодаря их трудам древнее знание актуализировано в наше время.

Уже отмечалось, что А.Игнатьев идет на поводу мнения других авторов. Яркий пример этому – глава II «БОРЬБА РЕРИХОВ ЗА НАСЛЕДИЕ БЛАВАТСКОЙ», которая составлена из суждений А.Андреева, В.Росова, П.Вашингтона, Р.Генона и других авторов, зарекомендовавших себя необъективным и невежественным отношением к Рерихам и Блаватской. В главе (как и во всей книге) много цитируется фраз из писем и дневников Е.И.Рерих. Все это вроде бы для того, чтобы подтвердить тезис А.Игнатьева, вынесенный в название главы. Правда, сам тезис неоднозначный, как и попытка раскрыть его в этой главе. С одной стороны, из приведенных автором высказываний Е.И.Рерих, очевидно, что Рерихи почитали Е.П.Блаватскую, ценили и популяризировали ее труды, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что Елена Ивановна перевела «Тайную Доктрину» на русский язык. И «борьба» может пониматься в аспекте защиты и сохранения ее наследия, отстаивания чистоты идей, содержащихся в трудах Блаватской, что и было в действительности и что со всей очевидностью следует из приводимых А.Игнатьевым цитат из писем Е.И.Рерих. С другой стороны, автор пытается показать, что Рерихи соперничали с последователями Е.П.Блаватской, но не приводит каких-либо значимых фактов в качестве аргументов. Нельзя же за такие факты принять вполне обоснованное критическое отношение Рерихов к некоторым представителям теософского движения, с которым А.Игнатьев иногда даже соглашается.

В третьей главе «СТИЛЬ И МИФОТВОРЧЕСТВО РЕРИХОВ» А.Игнатьев пишет: «Как указывалось в предыдущей главе, Рерихи считали себя законными наследниками и продолжателями дела Е.П.Блаватской, но стиль Блаватской и старших Рерихов весьма и весьма различен. Это касается как текстов, собственное авторство которых они признавали, так и тех, которые они выдавали за послания махатм, и, получается, у Блаватской “Учителя” всегда говорят языком самой Блаватской, а в “Живой этике” – языком Рерихов. Блаватская всегда писала свои работы на простом и безыскусном языке, хотя иногда и чересчур эмоциональном. Тексты ее, как правило, всегда обладают логической последовательностью. Стиль же Николая и Елены Рерих не спутаешь ни с каким другим. В то время как одни восторгаются этим стилем, другие находят его очень напыщенным, пустозвонным и велеречивым, причем, по их мнению, эта напыщенность достигает максимума в собственно книгах “Агни-йоги”, состоящих из лишенных между собой связи параграфов» [5, с. 36]. Приведенный абзац с определенностью свидетельствует, что автор либо не читал трудов Е.П.Блаватской и Рерихов, либо читал их весьма поверхностно и мало. Бесспорно, что у каждого оригинального мыслителя стиль изложения свой собственный, неповторимый, и было бы удивительно и непонятно, если бы они были одинаковыми. У каждого из Рерихов тоже своя манера письма и изложения. Можно, не зная, кому из них принадлежит текст, угадать авторство. Чеканное слово очерков и статей Н.К.Рериха так же отличается от разнообразных интонаций писем Е.И.Рерих, как любой из их текстов от языка Живой Этики. Там же, где есть совпадение со стилем этой философской системы, внимательный глаз увидит кавычки, как в очерках Николая Константиновича, так и в письмах Елены Ивановны. В издании писем Е.И.Рерих Международного Центра Рерихов в подобных случаях указан и сам источник. Что касается языка Е.П.Блаватской, то его никак нельзя назвать «простым и безыскусным». Да, если говорить о книге «Из пещер и дебрей Индостана», можно сказать о занимательности и легкости в прочтении, но таков был и изначальный замысел произведения, рассчитанного на самую широкую публику. А вот «Тайная Доктрина» – это сложное научно-историческое исследование, описание космогонии, то есть устройства Мироздания, и эволюции Вселенной, Земли, человечества с позиций древнейших мировоззренческих источников. И без ключей, которые можно найти в системе познания Живой Этики, расшифровать и понять, написанное Блаватской, практически невозможно.

Оставим здесь без комментария то, что какие-то не конкретные «другие» говорят о языке Живой Этики, а Игнатьев повторяет. Но нельзя согласиться с тем, что параграфы Учения не связаны между собой. Во-первых, каждая книга построена по-своему, в зависимости от задачи. Например, книга «Беспредельность» построена по принципу «от простого к сложному». Начинается она с того, что в научном мире называют «постановка задачи» – с привлечения внимания читателя к проблеме существования беспредельности как таковой. Затем следует ознакомление с категориями и определительными, и уже после этого постепенно читающий погружается в космогоническую систему Живой Этики. В книгах параграфы зачастую идут блоками, и без осмысления их в совокупности трудно понять смысл каждого. Поэтому вырванные из контекста параграфы и особенно части их не могут передать сути сказанного. Живая Этика – это цельная синтетическая система, несущая человечеству новое знание. Знание это нелегко усваивается сознанием, которое ограничено догмами старого мышления, поэтому в текстах Живой Этики заложены принципы наращивания этого знания по спирали и применение метода «повторение – мать учения». Об этом говорится как в текстах Живой Этики, так и в письмах Елены Ивановны Рерих (например, см.: [9, §793], [10, § 574, 579]).

Но вернемся к тем «сугубо современным идеям» Рерихов, которые А.Игнатьев подвергает критике. Одну из них – «трансцендентальный материализм» он рассматривает в главе «КОСМИЧЕСКИЙ БОГ МАХАТМ». Как и в других главах книги, имеется громкое название, сумбурное изложение отдельных тезисов и неубедительные попытки их обоснования, что вызывает полное недоумение в итоге прочтения – что же всем этим хотел сказать автор. А.Игнатьев пытается критиковать позицию Е.И.Рерих в вопросе существования личного или безличного Бога и в качестве доводов приводит отдельные высказывания различных исследователей, полемизирующих с идеей имперсонализма. Он стремится показать, что позиция Е.И.Рерих расходится с положениями основных индийских мировоззренческих и теологических систем, но так и не выстраивает убедительной цепочки аргументов. В попытках найти доказательства автор ссылается на Е.П.Блаватскую, демонстрируя, что весьма поверхностно знаком с ее трудами. Потому что именно в «Тайной Доктрине» Е.П.Блаватской убедительно показано отображение идеи безличного Бога в индусских источниках [11, с. 35-59, 423-431; 12, с. 559, сноска 296]. В ней Парабраман индусов рассматривается как прообраз скрытых и безымянных божеств других народов [11, с. 40]. «Парабраман не “Бог”, – пишет Блаватская, – ибо Он не есть личный Бог – Он есть ТО, что есть высочайшее и невысочайшее (Паравара)» [11, с. 40]. Е.И.Рерих, обосновывая категорию безличного Бога, опиралась на анализ всего мирового культурного наследия, в том числе на индийскую философию, книги Е.П.Блаватской и труды великого греческого философа и отца христианской церкви Оригена, который определил понятие Бога как чистейший однородный Принцип или Начало всего [13, с. 69]. То же утверждает древнейшая философская система Индии – Веданта. Великий мыслитель Индии – философ, поэт, музыкант Свами Вивекананда в лекции «Веданта как религия будущего?» отмечал: «Каков же Бог Веданты? Это – принцип, не персональность. <…> Бог охватывает все, Он вездесущ. Он повсюду! <…> Но Бог – Бесконечное, Безличное Бытие» [14, с. 15]. А приверженность к идее личного Бога он назвал материализмом [14, с. 8]. «Предрассудки все материалистичны, – говорил Вивекананда, – потому они все базируются на телесном сознании» [14, с. 14]. Вот эта ограниченность сознания, которое воспринимает только очевидность плотного физического мира, и мешает многим исследователям, включая А.Игнатьева, шире посмотреть на проблему определения божественного начала. Е.И.Рерих пишет: «Потому, если мы отбросим мертвую букву Писаний, часто искаженных неверным переводом, и предвзятость суждений, сложенную рабством мысли, на протяжении веков находящейся в тисках христианских догм, то мы увидим насколько все религии, все учения древности, полагали в основу мироздания величественную, вечно-непознаваемую Причину всего сущего и поклонялись этому Единому Божественному Началу под разными наименованиями, соответствующими каждому народу, каждой стране» [13, c. 70]. Положение «Тайной Доктрины», которое получило дальнейшее развитие в Живой Этике, о том, что «…существует лишь Единая, Абсолютная Действительность, которая предшествует всему проявленному и условному Сущему» [11, с. 48] абсолютно сходится с монистическими взглядами, древнеиндийской и древнегреческой философией, вопреки утверждениям А.Игнатьева и его вдохновителя Р.Генона [5, с. 51]. Е.П.Блаватская далее пишет: «Эта Бесконечная и Вечная Причина, туманно формулированная в “Бессознательном” и в “Непознаваемом” современной европейской философии, является “Бескорним Корнем” всего, что было, есть, или когда-либо будет”. Она, конечно лишена всяких атрибутов и по существу не имеет никакого отношения к проявленному конечному Сущему. Это скорее Бытий ность, чем Бытие – Сат по санскритски и превышает мышление и рассуждение» [11, с. 48-49].

Особую критику автора книги «Мир Рерихов» вызывает понятие «Космос». Отмечая, что «высшей сакральной ценностью для Рерихов был отнюдь не Парабрахман, а то, что они называют “Космос”», Игнатьев пишет: «Напротив, в теософизме слову “космос” не придается такого сакрального значения. Оно даже отсутствует в составленном Блаватской “Теософском словаре”. Впрочем, это не помешало Елене Рерих написать, что “Бог Махатм – Бог Космический, вернее, сам Космос”…» [5, с. 48]. Сложно понять, что автор имеет в виду под «теософизмом», какой этап или какую ветвь теософского движения. Мы здесь будем рассматривать только первоисточник – труды Е.П.Блаватской. Нет ничего удивительного, что в «Теософском словаре» Е.П.Блаватской отсутствует расшифровка слова «космос», как нет и многих других терминов и понятий, либо хорошо известных образованным европейцам, либо настолько емких, что для их описания потребовались бы отдельные трактаты. Зато в «Тайной Доктрине» Космос является краеугольным понятием, используемым в очень широком диапазоне смыслов, в том числе и в его сакральном значении. Отметим принципиальное различие между наблюдаемым нами физическим космосом и мировоззренческой категорией «Космос» (как правило, пишется с большой буквы), которой оперируют философские системы Живой Этики и «Тайной Доктрины». Согласно Блаватской, непроявленный Космос – и есть то самое сакральное Начало всего (Абсолют, Единая Реальность, Парабраман), которое она называет безличным Богом (см.: [11, с. 35-49]). Именно это абсолютное Начало имела в виду Елена Ивановна, когда писала: «Потому отбросим мертвую букву, догму и средневековое мышление и возжжем в себе огонь духа, прикасаясь к этому Высшему Понятию, и скажем себе: “Бог непостижим и неоценим, иначе Он не был бы Богом”. Бог Махатм – Бог Космический, вернее, сам Космос, ибо не говорится ли, что Он Вездесущ, Всепроникающ, Всеведущ и также все в нем движется и дышит и имеет бытие. Все это есть в Библии. Также и в Учении сказано, что “люди не понимают, что означает Бог и Бодхисаттва”. Истинно, они не понимают! Но, как говорил великий Ориген: “Наш ум своими силами не может постичь Самого Бога, но познает Отца всех тварей из красот, дел и великолепия Вселенной. Так и Махатмы познают Божественность Природы в ее зримости и Незримости духовной» [15, с. 377]. Но Игнатьев это пояснение опускает.

Характеризуя мировоззрение Рерихов как «трансцендентальный материализм», А.Игнатьев выдвигает следующий тезис: «…Елена Рерих вслед за теософистами начисто отрицает трансцендентальное духовное начало» [5, с. 48–49], в очередной раз являя свое невежество и создавая путаницу понятий. Так может заявлять лишь тот, кто не только ничего не понял в космогонических построениях философии Живой Этики и трудов Блаватской, но даже не озаботился изучить вопрос перед тем, как браться за перо. Е.И.Рерих, как и Е.П.Блаватская никогда не отрицали существование духа, более того, вся космогония Живой Этики, как и «Тайной Доктрины» построена на утверждении одухотворенности Космоса. И для того, чтобы не «сесть в лужу», автору стоило хотя бы заглянуть в «Общий предметный указатель к “Тайной Доктрине” Е.П.Блаватской» [16]. Около трехсот ссылок для понятия «дух» освещают, насколько глубоко проанализировано и определено это явление Е.П.Блаватской [16, с. 36–37]. Среди них такие, как «Абсолютный дух», «Дух Вселенной», «Дух, как начало всех вещей», «Дух и Душа Космоса», «Дух Вселенской Души», «Дух, Материя и их “Сын”», «Дух, оживотворяющий материю». Почти столько же ссылок посвящено материи [16, с. 72–74], и по ним видно, что эта категория рассматривается во всей совокупности ее взаимоотношений с духом. Блаватская не очень часто употребляла критикуемое А.Игнатьевым понятие «духо-материи» (см: [11, с. 51, 120], [12, с. 405, 783]), но все рассмотренные ею положения совпадают с концепцией Живой Этики, которую Е.И.Рерих излагает в своих письмах. Это и неделимость Духа и Материи как эманации Единого – Абсолюта, и бесконечность духо-материи по глубине проявления, и дифференциация в феноменальном мире, возрастающая по мере нисхождения в более плотные слои проявленной Вселенной, и уплотнение по мере своего нисхождения (см.: [13, с. 72, 83], [15, с. 375]). «Когда Мы говорим о Духе и Материи, – сказано в Живой Этике, – мы должны иметь в виду высшее значение Материи. Но, говоря об освобождении Духа, мы говорим о тех явлениях, которые могут быть названы материальными жизненными проявлениями. Нужно знать, что, говоря об этих объединениях под разными формами, подразумевается падение (нисхождение в материю, проявление в физическом мире. – Т.С.) духа. Ибо дух, проявляясь в материи, должен устремляться к высшим функциям вместе с материей. Материя устремляется к творчеству и дает формы и жизнь. И дух должен особенно знать, как священно это пребывание в материи. Космическое понятие Женского Начала как Материи настолько высоко и далеко от житейского понимания Истины. Лишь чистое и высокое сознание оценит это сравнение. Трудно разъединить дух от материи. Без материи дух – ничто» [17, § 304]. Живая Этика определяет материю как состояние духа [18, II, § 3]. И Е.И.Рерих развивает и поясняет эту мысль в своих письмах (например, см.: [13, с. 227]). Е.П.Блаватская пишет: «Дух (или Сознание) и Материя, тем не менее, должны быть рассматриваемы не как независимые реальности, но как два символа или аспекта Абсолюта, Парабрамана, составляющего основу обусловленного Бытия, субъективного либо объективного» [11, с. 50]. Двойственность духо-материи, согласно концепции «Тайной Доктрины» и философии Живой Этики появляется лишь в стадии проявленной (или обусловленной [11, с. 51]) Вселенной. А.Игнатьев, не вникая в философию «Тайной Доктрины» и Живой Этики, понимает рассматриваемую в этих философских системах категорию «материи» слишком узко и поверхностно.

Так же не понял А.Игнатьев и концепцию эволюции, сформулированную в философии Живой Этики и в трудах Рерихов. Вернее и не пытался, да и не мог понять, ибо рассматривать какую-либо категорию или явление из жизни и творчества Рерихов вне их мировоззренческих позиций лишено смысла. В главе, названной «АПОСТОЛЫ ЭВОЛЮЦИИ», автор дает краткое резюме пересказа Р.Геноном интерпретаций А.Безант космогонии планетных циклов из «Тайной Доктрины» в качестве концепции эволюции Е.П.Блаватской [5, с. 58-59].Что и говорить, при таком опосредованном пересказе, как в детской игре в испорченный телефон, смысл исказился до неузнаваемости. Утверждая, что приверженцами именно такой концепции эволюции были Рерихи, А.Игнатьев пишет, что в их трудах не содержится систематического ее изложения, а «встречаются лишь справочные сведения» [5, с. 60]. Пребывая на позиции социологического мышления, Игнатьев не сумел увидеть целостную концепцию космической эволюции, сформулированную Рерихами как протекающие по определенным законам энергетические процессы одухотворенного Космоса. Поэтому он делает упор на отдельных моментах, в частности подвергает критике идею нарастающего совершенствования человека. В качестве аргумента приводит следующее соображение: «Можно ли сказать, что Платон или Шанкара менее “совершенны”, чем самые “совершенные” люди нашего времени, которому предшествовал столь длительный “прогресс”, а Махабхарата и Илиада примитивны по сравнению с современной литературой?» [5, с. 59-60]. Конечно, на протяжении истории человечества во все времена и у всех народов рождались гениальные творцы, те, чьи внутренние накопления имели высокий потенциал, позволявший им создать шедевры Красоты и Культуры. Есть они и в наше время, только мы еще не умеем разглядеть их, но будущее свершит свой отбор. Эти Творцы – своего рода энергетические магниты, дающие импульс духовного совершенствования человечеству, те, чьим творческим трудом продвигается сама космическая эволюция. В Живой Этике и трудах Рерихов говорится о спиралеобразном пути развития, о подъемах и спадах, как в истории какой-либо страны, так и в жизни отдельного человека. Об этом же писала и Е.П.Блаватская: «Достаточно было сказано, чтобы показать, что эволюция, события, человечество и все прочее в Природе, протекает циклами» [19, с. 554]. Но и у Блаватской, и у Рерихов речь идет об эволюционной необходимости расширения сознания и мышления человека как творческого исполнителя велений самой эволюции, о росте его духовности, об одухотворении материи как об основных направлениях развития и продвижения по пути космической эволюции.

Л.В.Шапошникова в своих докладах, статьях и книгах, опираясь на методологию познания Живой Этики, труды Блаватской, Рерихов, русских философов и ученых-космистов, дает развернутую картину эволюционных процессов, проявляющихся как в жизни отдельного индивидуума, так и в истории планеты Земля. «Эволюционные процессы одушевленного Космоса, – отмечает она, – развиваются согласно объективным великим законам Космоса. Сочетание этих законов определяет общие и частные цели эволюции. Все законы Космоса свидетельствуют о приоритете духа, который создатели Живой Этики рассматривают как силу природы и энергетическое явление. Искра этого духа находится в каждом человеке и живет и действует в нем согласно свободе его воли. Главной задачей самой эволюции является одухотворение материи, повышение ее энергетики и последующее ее утончение. Такие же явления, как Культура – самоорганизующаяся система духа, как Любовь, Красота, несущие в себе тонкую и высоковибрационную энергетику и, наконец, сама психическая энергия человека являются опорами эволюции и определяют ее качество. Отсутствие таких опор по тем или иным причинам прерывает путь Космической эволюции» [20, с. 45–46]. Именно поэтому необходимо нарастающее совершенствование человека.

Таким образом, можно удостовериться, что, вопреки заявлениям А.Игнатьева, существует мировоззренческая общность основанных на Живой Этике концепций Е.И.Рерих и положений «Тайной Доктрины» Е.П.Блаватской, что вполне понятно, ибо они опирались на один и тот же источник. Мышление консервативное, цепляясь за форму, ищет различия, а мысль открытая и склонная к синтезу находит параллели и подобия в самой сути определяемых категорий. Е.И.Рерих, как и Е.П.Блаватская, обладали развитым сознанием, гибким мышлением, им чужды были догмы и застывшие формы, поэтому они умели видеть суть вещей и находили то общее, что во все времена и у всех народов, в разных эпосах, философиях, религиях свидетельствовало о едином источнике знания.

Еще хотелось бы отметить, что среди «сугубо современных» идей, которые, как считает А.Игнатьев, лежат в основе мировоззрения Рерихов, он выделяет «одержимость темой труда, то есть экономической сферой» [5, с. 8]. То, что автор ограничивает тему труда экономической сферой, свидетельствует не только о его собственном неполноценном понимании категории «труд», но и о полном невежестве – ведь в трудах Рерихов и в Живой Этике «экономическая сфера» если и просматривается, то как следствие труда совсем другого рода – труда духа, то есть творчества человека. Рукотворчество, мыслетворчество и духотворчество – все это разные формы проявления того труда, которому посвящено столько страниц в работах Рерихов. А для Игнатьева труд – это «господство материальной необходимости» и «накопление вещей» [6, с. 29]. Если Рерихи понимали труд в самых возвышенных его проявлениях как работу духа, радость и творчество, то А.Игнатьев принижает труд до подневольного рабского. Показателен абзац из главы «ВЕЛИКАЯ ДЕРЖАВА СВЕТА: СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ УТОПИЗМ РЕРИХОВ» [6, с. 17–33], в которой А.Игнатьев среди прочего критикует концепцию труда Рерихов. Он пишет: «Елена Рерих славословит не только творческий труд, но и самый обыденный и рутинный, в духе “хочешь жить – умей вертеться”. Одного из своих корреспондентов она убеждала: “Не горюйте, что Вам приходиться тратить столько времени на заработок для жизни. Все мы должны зарабатывать свой кусок хлеба. Именно, все должно быть совершено, не уходя от жизни, и земными руками и ногами. В этом заключается великая красота”. Заметим, что сама “Матерь Агни-йоги” нигде и никогда в обычном понимании не работала, а всю жизнь прожила за счет мужа. Возможно, если бы ей выпала участь жить в пролетарском общежитии и каждое утро вставать, например, к ткацкому станку, она бы не написала этих строк» [6, с. 28]. Нет ничего удивительного в том, что призыв Е.И.Рерих претворить любой рутинный труд в эволюционное достижение Игнатьев сумел увидеть лишь «в духе хочешь жить – умей вертеться» – так он проявил свое собственное приземленное миропонимание. А вот упрек, что величайшая труженица на благо человечества «нигде и никогда в обычном понимании не работала, а всю жизнь прожила за счет мужа» свидетельствует либо о плохом знании фактов жизни Рерихов, в которой не было ни минуты праздности, либо непонимании и неприятии их совместной работы, сотворчества, труда их мысли и духа на всех планах бытия, и значения этих трудов для будущего. Скорее всего, тут действуют обе причины. Вот что писал С.Н.Рерих о своих родителях: «Николай Константинович всегда верил, что труд очищает нашу жизнь, что человек должен трудиться и через труд он разрешит свои насущные проблемы и поднимется на следующую ступень эволюции. Сам Николай Константинович был как бы олицетворением этой мысли, потому что всю свою жизнь он трудился. <…> У него не было, как не было и у Елены Ивановны, так называемой светской жизни. Их это совершенно не интересовало. Они не тратили времени на пересуды. Весь день с утра до поздней ночи был занят какой-нибудь полезной работой» [21, с. 77–78].

Нет нужды детально рассматривать другие главы игнатьевского двухтомного опуса – везде одно и то же – плохое знание трудов Рерихов и Блаватской, предвзятое отрицание тех необычных явлений и процессов, которые были с ними связаны, и опора на «авторитеты» (Р.Генона, В.Росова, А.Андреева и тому подобных отрицателей), чья позиция ему ближе и понятнее. В попытке завуалировать свое воинственно невежественное отношение А.Игнатьев пишет: «…Предвидя многочисленные обвинения в намерении “очернить гигантов духа”, хотелось бы заметить, что автор вовсе не испытывает никакой личной неприязни и тем более ненависти к Рерихам и их наследию. Многие аспекты их творчества и деятельности вызывают у него даже симпатию и восхищение. Но научное знание все же требует объективности, а не мифотворчества. И данный труд направлен вовсе не против Николая Рериха и Елены Рерих, а против их недалеких и невежественных почитателей, подобно попугаям повторяющих красивые и бессмысленные фразы и одновременно игнорирующих многие интереснейшие аспекты деятельности своих кумиров» [5, с. 9]. Возможно, А.Игнатьев искренне верит, что его труд не является очернительством, да и не под силу это ему. И не потому, что его малоубедительное, путанное и противоречивое изложение идей таких «зубров» как В.Росов и А.Андреев способно как-то повлиять на мировое признание Рерихов – именно гигантов духа, великих личностей. Притягательность идей творческого наследия Рерихов настолько сильна, что «исследования», подобные игнатьевскому, только подогревают интерес к ним. Но автору не удалось скрыть свои попытки принизить, нивелировать, приблизить великое явление к своему бытийному уровню, в чем он сам и признался: «Для меня Рерихи это не “космические богочеловеки”, но и не посланцы дьявола, а дети своего времени, обычные люди с их прозрениями, надеждами, метаниями и ошибками» [5, с. 8]. Что касается отсутствия «личной неприязни и тем более ненависти», то тут А.Игнатьев явно лукавит, о чем свидетельствуют все вышеизложенное. А свои «симпатию и восхищение» он так глубоко завуалировал, что заметить их не представилось возможным.

И напоследок хотелось бы отметить низкий уровень книги в целом. Опубликованная методом «самиздата», она содержит массу ошибок и опечаток. Серьезные претензии можно предъявить к сноскам и цитированию. Обилие сносок – это в данном случае не признак добросовестности исследователя, а придание вида объективности, что может ввести в заблуждение только при поверхностном прочтении. Автор зачастую составляет свой текст из обрывков фраз цитируемых источников иногда не связанных между собой, которые вне контекста теряют свой изначальный смысл. Эта эклектичность не только искажает истину, но и лишает повествование самого автора цельности, однородности и последовательности. Отсюда и та противоречивость, о которой уже упоминалось.

Его сноски без указания выходных данных вызывают определенную путаницу. Например, сноски типа: «Рерих Е.И. Письма … Т. 2…» имеют три варианта: издания МЦР 1999 и 2013 годов, включающие письма за 1934 год, и минское издание 1992 года, в котором содержатся письма за 1935-1938 годы. Чтобы понять, например, что сноска 170, в которой указано: «Рерих Е.И. Письма. 1929 – 1938. Т. 2. С. 199. Письмо от 14 августа 1936 г.» относится к минскому изданию, нужно обратиться ко всем трем изданиям, т.к. далеко не каждый читатель помнит это распределение по годам. Заметим попутно, что в данном случае автор неверно трактует суть письма Е.И.Рерих. Не Е.П.Блаватская «путала махатм» [5, с. 24], а читатели ее книги «Из пещер и дебрей Индостана» [22, с. 294].

Ссылка 136 не соответствует тексту – в дневнике З.Г.Фосдик «Мои Учителя» на странице 121 нет фразы: «Назначение ее выполнено, теперь другая задача» [5, с. 20]. Конечно, возможна опечатка в номере страницы. Как, например, в сноске 293. Текст, на который ссылается автор, находится не на 12, а на 13 странице источника, на который он ссылается [23]. Но что примечательно, в данном примере смыслы предложения А.Игнатьева, которое он подтверждает ссылкой, и оригинального текста источника разные. А.Игнатьев пишет: «Так, стиль Николая Рериха всегда торжественный и монументальный, как гранит невских берегов, ему присуща архаическая стилизация, употребляются такие обороты речи и определения, которые человеку, говорящему на современном русском языке, могут быть непонятны» [5, с. 37], – как будто бы упрекая Рериха, что тот век назад не писал современным языком. Интонация источника, на который он ссылается в конце указанного предложения, совсем иная: «В целом Рерих пишет ярким, выразительным русским языком, но иногда в его сочинениях находит место архаическая стилизация, употребляются такие обороты речи и определения, которые могут быть в настоящее время не совсем точно поняты. В этих случаях в примечаниях сделаны пояснения» [23, с. 13]. И такая подмена смысловых оттенков характерна для автора книги «Мир Рерихов». Например, ссылаясь на письмо Е.И.Рерих от 12 сентября 1934 года (сноска 368), он заявляет: «У Рерихов можно встретить и другие любопытные измышления. Например, Елена Рерих утверждает, что якобы Сергей Радонежский имел огненное крещение (позже “огненным крещением” будут называть самосожжения староверов) и был противником православной церкви, а потому и отказался от сана митрополита» [5, с. 45]. Сравним с текстом, на который он ссылается: «Именно, Преподобный Сергий, приобщенный огню и огненному крещению, знал и знает природу Божественного Начала. Именно, Преподобный Сергий не был богословом и догматиком, но вся жизнь Его была подвигом подражания Христу в Его самоотверженном служении Родине и Миру. Да, Преподобный Сергий жил заветами Христа, но не церковными утверждениями. И его отказ от митрополичьего поста не происходил ли тоже от того, что Дух Его знал все расхождение церкви с Истиной?» [24, с. 283]. Как видим, нет и речи о том, что Преподобный Сергий был «противником» православной церкви как таковой. Он был одним из пастырей в ее лоне, и, судя по факту предложения сана митрополита, одним из наиболее уважаемых иерархами этой самой церкви. Просто для него главным было «не буква, но закон», т.е. не формальные утверждения, но Истина.

Упрощенный поверхностный подход к цитируемым источникам, который приводит к серьезным искажениям, можно видеть на примере следующего высказывания А.Игнатьева: «Кроме того, сама Е.И.Рерих признавала, что чтение “Агни-йоги” часто негативно отражается на психике» [5, с. 36]. Он дает ссылку на письмо от 10 октября 1934 года. На указанной странице (как, впрочем, и в других местах) нет ничего о негативном воздействии на психику. Елена Ивановна пишет одной их своих корреспонденток: «Также Вы пишете, что “после прочтения «Озарения» и «Агни Йоги» люди хорошие и до сих пор честные и добрые вдруг начинали проявлять свои самые плохие, дотоле скрытые качества”, но это обычное оккультное явление. При касании к Учению все действующие в человеке энергии возрастают в напряжении своем и пробуждаются до тех пор дремавшие в нем, являя таким образом истинную сущность человека. <…> Тем более что правильно воспринять основы Живой Этики, излагаемой в Учении, может лишь культивированный и дисциплинированный ум, а много ли таких умов даже среди так называемых образованных людей? Без основы культуры или утончения как можно ожидать, что человек воспримет тончайшие вибрации. <…> Ведь первая основа каждого восприятия есть принятие его в сознание. Сознание есть единственный магнит, собирающий всю нашу сокровищницу. Потому в Учении так настаивается на открытии, на очищении и расширении сознания. Учение предоставляется тем, кто к нему стремится» [15, с. 431–432]. Как видим, здесь речь идет не о психических сдвигах, а об энергетическом дисбалансе, вызванном несовершенством человека.

А.Игнатьев почему-то соотносит «Мыслителя», чьи высказывания приводятся в книге Живой Этики «Надземное», с Платоном и упрекает Елену Ивановну в том, что она «придумывает» цитаты, которых нельзя найти «ни в одном из текстов Платона, да и от реалий древнегреческого быта они весьма далеки» [5, с. 44]. Автору, который не понимает и не принимает того, чем является Живая Этика и как она пришла в мир, невдомек, что «Мыслитель» – это собирательный образ Мудрецов Запада и Востока, появлявшихся в разные времена и среди разных народов [25, с. 39].

Встречается и замена слов цитируемого автора своими. Например, А.Игнатьев пишет: «Т.О.Книжник предполагает, что толчком в плане интереса к «восточной духовности» (подчеркнуто мной. – Т.С.) для юной Елены Рерих послужили очерки Блаватской об Индии, составившие книгу “Из пещер и дебрей Индостана”» [5, с. 13]. В то время как Т.О.Книжник в предисловии ко второму изданию писем Е.И.Рерих, на которое он ссылается, пишет не столько о влиянии книги Е.П.Блаватской «Из пещер и дебрей Индостана», сколько о решающем воздействии на «формирование мировоззрения Елены Ивановны и впоследствии на ее собственное творчество» философской мысли Востока в целом, трудов Рамакришны и Вивекананды [26, с. 8–9].

Как было показано в данной статье, в обращении А.Игнатьева с источниками наблюдается и прямая подмена – неважно, осознанная или по невежеству, когда ссылками как бы подтверждается мысль автора, но на самом деле оказывается, что все обстоит с точностью до наоборот.

Очень наглядно проявляется в книге А.Игнатьева перенесение своего собственного эмоционального клише на Рерихов и Блаватскую как следствие непонимания масштаба их личностей, их культурного, духовного уровня. Он употребляет такие обороты, как: «запоем читают литературу по оккультизму и теософизму» [5, с. 13–14], «не скупится на злые слова» [5, с. 35] «в изобилии цитирует» [5, с. 46], «манера выдавать свое мнение за всеобщее» [5, с. 51], «трубадурские заявления» [5, с. 59] и тому подобное. Автор упрекает Е.И.Рерих в «безапелляционной манере» изложения [5, с. 49], путая четкое изложение того, что она твердо знала благодаря своему титаническому труду и постоянному самообразованию, с тем, что свойственно ему самому. Не затрудняясь сколько-нибудь серьезным изучением предмета, самоуверенно делать огульные выводы – ярчайший признак воинственного невежества.

Ни объективности, ни научного знания книга А.Игнатьева не содержит. Это не научное исследование, а сборник мнений автора по тем или иным сторонам жизни и творчества Рерихов, причем мнений, составленных не на основе своих собственных исследований, а на выводах Росова, Андреева, Дубаева и им подобных «ученых». В ней нет ничего нового, никаких неизвестных «интереснейших аспектов деятельности» Рерихов. Что же до выпада против «недалеких и невежественных почитателей» Рерихов, то оставим его на совести автора, тем более, что у него нет понимания и стремления разобраться в сложном и неоднородном явлении «почитателей». Те же, кто является последователями Рерихов, т.е. идут вслед за своими Учителями жизни, прежде всего, сражаются с невежеством путем самосовершенствования, открытого познания и самообразования. Но даже самый простой «почитатель», который искренне любит Рерихов и их творчество, много больше выигрывает в своем духовном росте, чем такие «объективные исследователи» как Игнатьев, Андреев, Росов и им подобные. Очень верно написал Н.К.Рерих: «…Быть грамотным еще не значит быть просвещенным» [1, с. 214].

Примечания и литература

1. Рерих Н.К. Нерушимое. Рига: «Виеда», 1991.

2. См., например: серию «Николай Рерих в русской периодике. 1891-1918» (СПб.: ООО «Фирма Коста», 2004-2008), где можно найти самый широкий спектр оценок деятельности и творчества Н.К.Рериха, в том числе и явно несправедливые, основанные на нелицеприятном отношении к личности художника.

3. См., например: в сборниках «Защитим имя и наследие Рерихов», на сайте Международного Центра Рерихов: www.icr.su/rus/protection/reviews/, на сайте Международного Совета Рериховских организаций им. С.Н.Рериха: www.roerich.com/Protection/ htm и других.

4. См., например: материалы ежегодных научно-общественных конференций МЦР, три тома «Трудов ОНЦ КМ», два сборника «Живая Этика и наука», статьи в журнале «Культура и время» и множество других.

5. Игнатьев А. Мир Рерихов. Ч. 1. Калининград, 2013.

6. Игнатьев А. Мир Рерихов. Ч. 2. Калининград, 2014.

7. К примеру, автору удалось «не заметить» огромный корпус исследований ученых самого широкого спектра квалификации – от аспирантов до академиков – представителей разных стран мира, труды которых опубликованы в материалах ежегодных научно-общественных конференций МЦР и других сборниках, кандидатских и докторских диссертациях.

8. Лункин Р.Н., Филатов С.Б. Рериховское движение: уникальный феномен постсоветской духовности // Рерихи: Мифы и факты. СПб.: Нестор-История, 2011. С. 235–258.

9. Живая Этика. Надземное.

10. Живая Этика. Сердце.

11. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. М.: Прогресс-Культура, 1992. Т. 1, кн. 1.

12. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. М.: Прогресс-Культура, 1992. Т. 1, кн. 2.

13. Рерих Е.И. Письма. Т. 3 (1935). М.: Международный Центр Рерихов, 2001.

14. Вивекананда Свами. Веданта как религия будущего? СПб, 1991.

15. Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 2 (1934). М.: Международный Центр Рерихов, 2013.

16. Общий предметный указатель к «Тайной Доктрине» Е.П.Блаватской. Самара, 2000.

17. Живая Этика. Мир Огненный. Ч. III.

18. Живая Этика. Листы Сада Мории. Книга вторая. Озарение. Часть вторая.

19. Блаватская Е.П. Тайная Доктрина. М.: Прогресс-Культура, 1992. Т. 2, кн. 3.

20. Шапошникова Л.В. Новое планетарное мышление и Россия // Духовный образ России: материалы науч.-обществ. конф. 1996 г. М.: МЦР. 1998.

21. Рерих С.Н. Слово об отце // Рерих С.Н. Стремиться к Прекрасному. М.: МЦР, 1993.

22. Рерих Е.И. Письма. Т. 4 (1936). М.: Международный Центр Рерихов, 2002.

23. Рерих Н.К. Из литературного наследия. М.: Изобразительное искусство, 1974.

24. Письма Елены Рерих. 1929–1938. Т.1 Минск: ПРАМЕБ, 1992.

25. См.: Рерих Е.И. Письма. Т. 8 (1948–1950). М.: Международный Центр Рерихов, 2008.

26. Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 1 (1919–1933). М.: Международный Центр Рерихов, 2011.

Семья Рерихов|Эволюционные действия Рерихов|Музей имени Н.К. Рериха|Творческие отделы|Международные конференции
Чтения|Культурно-просветительская работа|Защита имени и наследия Рерихов|МЦР: общие сведения|Сотрудничество
Афиша|Новости|Фильмы о Рерихах|Электронная библиотека|Книга-почтой|Контакты|Помощь Музею |Карта сайта

 

© 2001—2024 Международный Центр Рерихов

Наши партнёры