IV. РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ ПРОТИВ РЕРИХОВ

...НАЗАД

7. Адепты и последователи

Среди них наиболее выдающейся является Н.В.Кривельская, юрист по специальности, сотрудник МВД по должности, бывший депутат Госдумы от ЛДПР, в помощниках которой долго ходил сам диакон. Ее книга «Секта: угроза и поиск защиты» (М., 1999 г.) являет собой образец чудовищного невежества, изощренных домыслов и беспардонной клеветы. Из какой темной щели ведомства МВД возникла эта дама, пожалуй, не имеет особого значения. Ее книга превзошла не только писания ее учителя, но и подобные произведения тоталитарной идеологии. Со всей большевистской прямотой она вскрыла, разоблачила и установила всю опасность для нашего общества Живой Этики, самих Рерихов, культуры Востока и особенно Знамени Мира. Ее книга не имеет себе подобных. Ни Дворкину, ни Воробьевскому с ней не сравняться ни в знании Живой Этики, ни в понимании рериховских идей, ни в постижении живописи Н.К.Рериха. Когда читаешь ее книгу, становится страшно прежде всего за Россию, чью судьбу решали и решают подобные депутаты Государственной Думы. Я хочу привести, чтобы не быть голословной, несколько высказываний, от которых начинает кружиться голова и малость поташнивает.

«Учение Е.Рерих (“Агни Йога”, “Живая Этика”) появилось на фоне глубокого духовного кризиса, охватившего российское общество в начале ХХ века и приведшего к дальнейшим “революционным потрясениям”»¹. Известно, что первая книга Живой Этики — «Зов» вышла уже после революции в 1924 году, в Париже, и не имела никакого отношения к тому «духовному кризису», о котором упоминает слишком ученая дама. Дальше еще хуже: «Оно (Учение. — Л.Ш.) представляет картину мира, образованную из смеси элементов гностицизма, оккультно-мистических учений средневековья, понятий индуизма (йога, “карма”, вера в переселение души и т.д.) и невероятным образом извращенных представлений, заимствованных из христианства»². Смею утверждать, что «картину мира, образованную из элементов гностицизма» и др. представляет сама Кривельская, которая, я уверена, не понимает ни что такое гностицизм, ни «оккультно-мистические учения средневековья», ни «понятия индуизма». Учителей и Иерархов Кривельская называет «промежуточными божествами», а Огонь, Дух, Абсолют и т.д. выступают, по ее словам, «объектом религиозного отношения»³. Честное слово, я впервые вижу такую абракадабру, напечатанную типографским способом. Сейчас я готова простить все заблуждения «инопланетянам», «тарелочникам», «вестникам из иных миров» и прочим сомнительным личностям, но такого, о чем пишет Кривельская, простить «хомо сапиенс» — «человеку разумному», нельзя. Сколько сотен тысяч лет совершенствовался этот вид, и вот теперь на тебе…

И еще один образец, на этот раз из области искусствоведения. Имейте в виду, что это отзыв не просто о картине, а о картине великого художника, признанного всем миром.

«В картинах Рериха, — пишет “искусствовед” из МВД, — отсутствует христианское настроение, радостное и тихий свет, то есть то, что может создать не теософ с извращенной мистикой, каковым является Рерих, а глубочайший мистик-христианин и чистый исповедник Христа. Например, изображение Преподобного Сергия, помещенное в книге Н.К.Рериха “Знамя Преподобного Сергия”, носит определенно кощунственный характер. Задний план, фон картины составляют “священные” для Рериха Гималайские горы, откуда воссияла “мировая всеобъемлющая религия теософия”. При взгляде на “Святого Сергия” нетрудно увидеть самого Рериха, в котором якобы “воплотился” Преподобный Сергий Радонежский»⁴.

Я уже не говорю об информационной нечистоплотности мадам Кривельской, приводящей ложные факты и высказывания, «подтверждение» которым она может частично найти только в книгах своего учителя, но разыгрывая из себя «чистую исповедницу Христа», она стремится оболгать даже содержание картины, о которой подлинными искусствоведами немало умного сказано и написано. Я сразу должна разочаровать мадам. На картине присутствуют не «священные для Рериха Гималайские горы», а гора Маковец, на которой и была построена Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Что касается того, что на картине изображен не Преподобный, а сам Рерих, до этого смог додуматься только не очень здоровый человек, с «извращенной мистикой», как пишет сама Кривельская. Ее рассуждения о «воплощениях» Николая Константиновича есть прямая и откровенная ложь. Ее знания христианства, «чистым исповедником» которого она себя считает, оставляют желать лучшего. Вот пример. «…Изображая “Святого Сергия”, — утверждает Кривельская, — Рерих не преминул на платке, вложенном в руки Сергия, по краю изобразить подобие каймы, а в середине каймы поместить масонский знак — три точки, которые символизируют собой якобы “Знамя Мира”»⁵. К сведению Кривельской — «масонский знак» присутствует не только на картине Рериха, но и на традиционных христианских иконах, где он изображен на епитрахилях русских святых и церковных иерархов. Для убедительности прилагаю репродукции семи икон (на самом деле их много больше). Таким образом, именно ей, Кривельской, принадлежит честь «открытия» среди православных святых и иерархов огромной группы скрытых и открытых масонов, плетущих уже какую сотню лет подлый «масонский заговор» в сердце самого русского Православия. Вот что значит быть «чистой исповедницей»! Или, может быть, это все тот же «теософский сатанизм», который ввел невинную голубку в сатанинское заблуждение? Оставляя читателю время для размышлений по этому поводу, хочу более подробно остановиться на самом «масонском знаке», который «символизирует собой якобы “Знамя Мира”».

Знак, приписанный Кривельской почему-то масонам (может быть, в честь особой симпатии), один из древнейших знаков на нашей планете. Он стихийно возник задолго до появления масонов, кураевых и кривельских. Мы находим его изображение в древних петроглифах, в буддийской иконописи, на готических соборах Европы, на русских православных иконах. Мусульманский Самарканд имеет его до сих пор на своем городском гербе. Есть научные работы, дающие представления о генезисе этого знака. В течение веков он знаменовал собой одну принципиальную особенность в эволюции человечества — троичное строение мироздания, в самом широком смысле этого слова. Я нарочно поставила два слова рядом — «троичное» и «строение», ибо у них один и тот же корень «тро», или «три». Иными словами, чтобы что-то создать или сотворить, надо нечто с-тро-ить, то есть найти три элемента, на которых бы держалось творимое явление. На этой троичности держатся мировые религии и духовные учения, в том числе и христианство. И сам Сергий Преподобный усилил Православие, когда ввел свое учение о Троице, знак которого, три круга, и запечатлен на картине Н.К.Рериха.

Пользуясь положением депутата Госдумы, Кривельская придала своим «открытиям» явно публичный характер, требуя немедленно снять «масонское» знамя в Государственной Думе. Но Дума не поддержала зарвавшегося депутата. Ибо три круга в большом означают еще и единство прошлого, настоящего и будущего в едином круге вечности. Известно, что подобное единство обеспечивает культурную преемственность и не позволяет невежеству, кто бы его ни олицетворял, существовать в пространстве этой культуры. Весь мир знает, что Рерих за несколько лет до второй мировой войны предложил свой Пакт защиты культурных ценностей во время военных действий и знак «Знамени Мира» символизировал этот Пакт. Ряд стран, в том числе и США, подписали Пакт. СССР этого не сделал, поскольку разные малые инквизиторы и юристы, подобные мадам из МВД, выступили против. В 1954 году наша страна все-таки подписала Гаагскую конвенцию, созданную на основе Пакта Рериха. К сведению Кривельской хочу сказать: не только в Госдуме находится Знамя Мира. Оно было вознесено космонавтами на орбиту космической станции «Мир» — и не однажды, оно путешествовало на американском космическом корабле «Шаттл», его подняли на самые высокие горные вершины мира на Тянь-Шане, на Памире, на Алтае, в Гималаях. Оно развевается на Северном полюсе и Южном, его несут наши отечественные путешественники. Мы можем увидеть это Знамя во многих городах мира — Москве и Нью-Йорке, в Гааге и Нью-Мехико, в Риге и Париже, везде, где существуют так ненавистные кураевым, кривельским, дворкиным и прочим культурные рериховские организации и музеи, несущие планете идеи Живой Этики, обогащающие и формирующие новое мышление третьего тысячелетия, утверждающие космическое мироощущение, идущее на смену старому социологическому, «вечно живому учению».

«А что такое философское наследие Рериха?» — спросил журналист А.Митрофанов Кривельскую.

«Это некий космический текст, продиктованный Блаватской Елене и Елене Рерих. Вот и все…»⁶ Статья, в которой беседа с Кривельской была опубликована, называлась «Сор из избы пока не вынесли». Остроумно, господин Митрофанов, не правда ли? Ведь имелось в виду Знамя Мира!

В 1999 году одну из малых планет Солнечной системы назвали «Рерих», в честь всей семьи Рерихов. И если когда-нибудь нам удастся до нее добраться, там тоже будет водружено Знамя Мира, возвещающее о том, что земляне идут упорно по эволюционной лестнице Восхождения, неся с собой весь культурно-духовный опыт, связанный воедино прошлым, настоящим и будущим. Надеюсь, что именно к тому времени подзадержавшийся, по не ясным пока для меня причинам, вид «человека неразумного» все-таки вымрет.

8. Религия или философия?
Секта или культурная организация?

Так вот, является ли философская система Живой Этики религией, и не просто религией, а именно такой, которую в ней желают видеть Кураев и Кривельская? Именно сатанинской. Хотя должна предупредить сразу, что подобной религии еще не существовало в истории духовной культуры человечества. И, я уверена, существовать не будет. Ибо два эти понятия — «религия» и «сатанизм» — по своему смыслу несовместимы. Религия, или латинское religio — означает благовестие, набожность. Сатанизм, полагаю, такие качества отрицает. Нельзя же так сказать — «благочестивый сатанизм» или «сатанинское благочестие». Но для Кураева, прошедшего школу идеологического тоталитаризма, ничего невозможного нет. Его учителя также нередко совмещали несовместимое и, говорят, получалось неплохо… «Так является ли религиозным учение Агни Йоги? — вопрошает он. — Ответ на этот вопрос очевиден. Сама теософия выдает себя за синтез всех религиозных традиций человечества — как же при этом она сама не может быть религиозной? Если дом построен из бревен — очевидно, его следует назвать деревянным»⁷. Агни Йога, или Живая Этика — далеко не теософия. Да, теософия была ее предшественницей, но, возникнув в XIX веке, она несла на себе особенности своего исторического периода, которые не отвечали новым тенденциям ХХ века, нашедшим отражение в Живой Этике. Никто из тех, кто создавал теософию, не утверждал, что это религия. Да, теософия исследует синтез религий, но постановка проблемы и ее осуществление — это два разных, хотя и взаимосвязанных процесса. Синтез религий не обязательно превращается в религию, ибо речь здесь идет о новой системе познания, где религиозный опыт занимает свое важное место. Сравнение синтеза с деревянным домом крайне неудачно, ибо при постройке дома из отдельных деревянных бревен происходит механическое складывание отдельных частей в единое целое. При синтезе, а тем более духовно-культурном, происходит взаимопроникновение одних частей в другие, одних явлений — в другие, что и придает целой структуре иное качество. «Деревянный» аргумент в данном случае никак не подходит.

Можно, конечно, с большой натяжкой принять, что «религия, — как пишет Кураев, — характеризуется сочетанием трех характеристик — наличием религиозного учения; наличием религиозной практики (культа) и наличием религиозной организации»⁸. Сам диакон к этому делает весьма существенное добавление из статьи крупнейшего русского философа С.Н.Трубецкого: «Религия может быть определена как организованное поклонение Высшим силам»⁹. Философское учение Живой Этики ни в коей мере нельзя назвать религиозным, ибо в нем отсутствуют признаки религиозного учения. В нем также нет никакой культовой практики. Кураев, допросивший многих рериховцев, так и не смог в своем «Сатанизме» привести хотя бы один пример подобной практики. «Огненный опыт» Елены Ивановны Рерих, через который она прошла под руководством своих Учителей, к религиозной практике никакого отношения не имеет. Это был научный эксперимент, базировавшийся на энергетических особенностях самого эволюционного процесса. Его смогла вынести только личность с высочайшей духовностью, какой и являлась Елена Ивановна. Никем другим такая «религиозная практика» пока повторена быть не может. Интересующимся такими вопросами я бы посоветовала прочесть книгу самой Елены Ивановны¹⁰. Что же касается «религиозной организации», то можно сказать — в рериховском движении есть организации, но они имеют культурно-просветительский характер, что засвидетельствовано Министерством юстиции РФ и рядом юридических документов, в которых они отнесены к общественным организациям. Убедительно четкое и разумное определение религии, данное Сергеем Николаевичем Трубецким, ни в коей мере не может служить поддержкой кураевских домыслов. В Живой Этике существует не «организованное поклонение Высшим силам», а богатейший пласт информации, связанный с мирами иных состояний материи и более высоких измерений. По этому поводу у нас давно собираются научные конгрессы и конференции, издаются научные книги, которые, надеюсь, никому в голову не придет назвать религиозными.

Итак, согласно кураевской «системе доказательств» Живая Этика есть не что иное, как новая религия. И не только религия, а «деструктивная и тоталитарная» секта. Тут опять происходит неувязка. История свидетельствует, что религия возникает на основе секты, которая противостояла официальной церкви, а не наоборот. Но когда богослов преследует далеко не религиозные цели, а явно другие, то можно и доказательства выстраивать по-другому… А чтобы подмена в историческом процессе не стала явной, диакон поспешно заявляет, что только он и понимает, что есть секта и только ему принадлежит право толковать это слово¹¹. Остальные — ни-ни. «Сектантской, в моем понимании, — не теряет времени диакон, — является любая религиозная деятельность, осуществляемая вне Церкви и в противостоянии ей»¹². Значит, все мировые религии, которые начинались с сект и различного рода общин, теперь оказываются вне закона? Или диакон, объявивший крестовый поход против всех сект, боится, как бы из какой-нибудь из них не выскочила очередная мировая религия? Ведь можно же сделать такое предположение? И, боюсь, именно Живая Этика удостоилась чести подобного подозрения. И тогда понятно, почему Кураев, как древние римляне на христиан, выпустил на рериховцев своих «львов» — кривельских, дворкиных, воробьевских и прочая, прочая, прочая. Ну а теперь посмотрим, как новоявленный классик религиоведения определяет секту.

1. «Наличие “скрытых” учений или обрядов, которые религиозная группа не считает нужным публично раскрывать»¹³.

2. «Признаком секты является именно обман: когда на входе человек уверяется в одном, а в итоге ему преподносят нечто совсем другое»¹⁴.

3. «В секте есть система посвящений, при которой человеку, впервые соприкоснувшемуся с данной общиной, внушается нечто весьма отличное от того, что будет ему открыто после того, как он всецело погрузится в ее жизнь»¹⁵.

4. «Секта проводит четкую грань между рекламными заявлениями о самой себе, о своей духовности, терпимости, открытости современности — и теми вероучительными суждениями своей организации, от знакомства с которыми до поры, до времени она предпочитает уберегать широкую публику. <…> По этой тяге к маскировке безошибочно можно узнать секту»¹⁶.

Естественно, что данное определение применяется им, в первую очередь, к Живой Этике и рериховскому движению. Итак, признак №1. Ни «скрытых учений», ни тем более «скрытых обрядов» ни в учении Живой Этики, ни в обществах Рериха нет. Признак №2 — обман «на входе» в секту. К таковому просто нет необходимости прибегать, ибо все, что делается в рериховских обществах, известно всем и подтверждено регистрируемыми государственными органами документами. Может быть, Кураев нашел где-то воображаемый «обман» в самой Живой Этике? Оказывается этого нет.

Третий признак — мифическое «посвящение», во время которого человеку «внушается нечто весьма отличное от того, что будет ему открыто после того…» Формулировка восхищает своим интеллектуальным изяществом и глубоким смыслом, заложенным в нее ученым диаконом. Я должна сказать, и полагаю, что многие рериховцы и не-рериховцы подтвердят мои слова, что в культурных организациях, носящих имя Рериха, нет ни «от того», ни «после того». У самого диакона не хватило ни воображения, ни выдумки, чтобы придумать для рериховцев некое завлекательное или «от того» или «после того».

Четвертый признак — реклама своих высоких качеств и маскировка низких устремлений. Реклама обычно рассчитана на широкую публику, и уж если бы она была не только в воображении диакона, то об этом знали бы и другие. Что же касается тайного и сокрытого, требующего «маскировки», пока также никому и ничего не известно.

Несмотря на полное несовпадение кураевских признаков секты с культурной деятельностью Рериховских обществ, а также с положениями Живой Этики, диакон, закрыв глаза на противоречия в своей «логике», утверждает: «Рериховское движение является религиозным; оно практикует неевангельскую, нехристианскую религиозность, его духовный путь противоположен пути православному, пути церковно-христианскому. И, однако же, на этот путь рериховское движение пытается завлечь христиан. Поэтому оно и не может быть охарактеризовано богословом иначе как секта. Наставники рериховского движения и сами знают, что их путь — это путь антицерковный. Но это ведение, этот “гнозис” они не склонны выдавать “внешним”. Эту тайну можно изъяснить “посвященным”. Остальным же можно украшать органы слуха разными макаронными изделиями: дескать “синтез всех религий” и науки впридачу»¹⁷.

Я затруднила внимание читателя такой большой цитатой из Кураева, поскольку считаю ее уникальной в поле современного богословия. Это удивительный пример смешения понятий и формулировок, которыми диакон жонглирует как опытный циркач. Религиозность, учение, церковь — все свалено вместе, представляя собой кучу неразобранного материала. Хочу сказать, что религиозность и религия не одно и то же. Религиозность — это естественное чувство, которое живет изначально в самом человеке. Религиозность не может быть евангельской или неевангельской, исламской или неисламской, индуистской или неиндуистской. Религиозность — это явление изначального духовного плана, отличающего, в числе остальных признаков, человека от животного, и на основе которого впоследствии вырастают, согласно историческим условиям, конкретные религии, такие как язычество, шаманизм, христианство, ислам и др. Религиозность как талант — она есть или ее нет. Так же не существует явления, которое можно охарактеризовать как «православное» и вместе с тем «церковно-христианское». Ибо здесь смешаны такие понятия, как религия, конфессия и церковь, каждое из которых имеет свои особенности, определенные временем и пространством того региона, в котором они возникали. И можно ли в нашей теперешней культурно-духовной действительности говорить о каком-то «церковном пути»? Есть путь религиозный, есть путь конфессии, но по церковному пути может идти только священнослужитель.

Подобной «системой доказательств» и выводами Кураев обольстил Патриархию и с помощью всяческих своих писаний «повесил» на органы слуха церковных иерархов «макаронные изделия». В результате в Определении Архиерейского Собора 1994 и оказались среди деструктивных и тоталитарных сект философское учение Живой Этики, сами Рерихи и их последователи. В этом отношении Православный Собор оказался «впереди планеты всей». Ибо ни одна церковь мира, включая и зарубежную Православную, не додумалась до включения рериховского наследия и тех, кто его изучает, в число тоталитарных сект.

Летом 1995 года в Мюнхене я зашла в лютеранскую церковь, на витраже которой был изображен похожий на космонавта Христос, и разговорилась со священником. От вопросов лютеранского богословия мы перешли к обсуждению духовного состояния Германии и России. И, слово за слово, я упомянула о Рерихах и Определении Архиерейского Собора Православной церкви. Священник долго не мог понять, что имеется в виду, и стал извиняться, что английский язык у него не очень силен. Когда же выяснилось, что дело не в языке, и священник, наконец, понял, что то, о чем я говорила, существует в действительности, он в удивлении поднял брови:

— Вы действительно говорите правду?

Я подтвердила.

— Никак не могу понять такого, — сказал священник. — Я был в Нью-Йорке и посетил Музей Николая Рериха и могу с уверенностью сказать, что ни к какой церкви это отношения не имеет. А его картины, изображающие Христа, удивительно проникновенны и чисты. Помните, «Искушение Христа» или вот, — он сделал паузу, — забыл точное название. Там изображен Христос в пустыне. Просто удивительная картина. Рерих действительно великий художник и мыслитель.

9. Так кто же сатанист?

В кураевском «Сатанизме» временами встречаешь удивительные вещи. Например, крайне негативное отношение к духовной культуре Востока, как к «демонизму», и противопоставление ее христианству. Погруженный полностью в «заботы сегодняшнего дня» диакон, наверное, забыл, что само христианство возникло на Востоке, что пришло оно на Русь тоже с Востока (из Византии) и имеет ярко выраженные восточные корни. И если эти корни отсечь, что стремится сделать Кураев, то получится христианство не по Христу, а по Кураеву. И об этом достаточно явно свидетельствует его «Сатанизм». Отбросив в сторону то обстоятельство, что Восток — колыбель древнейших цивилизаций планеты, где возникли все основные духовные течения, все мировые религии, где находится тот духовно-культурный источник, который напитывал в течение тысячелетий культуру Запада, он стремится развлечь своего читателя пошлыми байками о Востоке, легендами, сочиненными им самим, и самой откровенной и ставшей уже скучной, примитивной ложью. Здесь, в этом сюжете, плоское кураевское мышление показало, на что оно способно. Информация о восточной культуре, которая была нам принесена Рерихами, сознательно или несознательно (в силу невежества) искажается диаконом до неузнаваемости. Легенды и мифы о заповедной стране Шамбале, где обитают Великие мудрецы и Учителя, подаются Кураевым так, что за пылью его лжи и клеветы исчезает та реальность, которая стоит за каждым мифом, за каждой легендой. Майтрейю, грядущего Будду (у нас ведь тоже есть грядущий Христос), он называет «обычным демоном»¹⁸.

Ничего не понимая в интереснейшей философии тантризма, в свое время возникшего в регионе Ирана и Индии, диакон изрекает:

«Именно в Тибете, в “Шамбале”, буддизм был воспринят в своей тантрической разновидности как практика ритуального контакта с силами тьмы»¹⁹. Последователи тантрического буддизма от этих строк, несомненно, получат шок, и интеллектуальный и сердечный. А тем более, диакон пишет о Шамбале как реально существующей стране, не делая никакой поправки на мифологию и духовные процессы, идущие в пространстве Космической эволюции человечества. Понятие «Шамбала» — сложнейшее и связывает нас не только с древнейшим слоем восточной мифологии, но и с инобытием, или мирами иного состояния материи, более высоких измерений, которые Кураев, я уверена, и называет «силами тьмы». Полагаю, ему так нравится. Почему? Я выскажу свои предположения несколько позже. А пока приведу слова великого русского философа В.С.Соловьева, на высказывания которого Кураев ссылается крайне редко, стараясь подменить Владимира Соловьева его братом, Всеволодом. И это понятно, Всеволод — кураевский близнец, оболгавший и оклеветавший Е.П.Блаватскую после ее смерти.

«Разделение между Востоком и Западом, — пишет Владимир Соловьев, — в смысле розни и антагонизма, взаимной вражды и ненависти — такого разделения не должно быть в христианстве, и если оно явилось, то это есть великий грех и великое бедствие»²⁰. К этому мне больше нечего добавить.

Кураевский «Сатанизм» и другие его произведения, вне всякого сомнения, насаждают невежество и искаженные представления о реальных духовных тенденциях в культуре как таковой. И если сказать юридическим языком, они нарушают конституционное право наших граждан на правдивую информацию. С последним не считается, к сожалению, не только один Кураев. СМИ щедро предоставляют диакону страницы своих изданий. Российские чиновники, очарованные «знаниями» Кураева, принимают писания и высказывания диакона за истинную правду. Когда Дворкин с «ученым видом знатока» заносит в свой «учебник» сектоведения Живую Этику в разряд деструктивных сект, повторяя кураевские формулировки и характеристики, меня это беспокоит мало. Кто такой Дворкин? К государству отношения он не имеет, да и его роль приживальщика Патриархии вызывает у многих сомнения в его личности. Когда, например, пресс-секретарь Патриарха Кирилл, отвечая на наше письмо, где мы просим Алексия II не объявлять нас религиозной сектой, утверждает, что церковь не принимает энергетического мировоззрения Живой Этики (как когда-то не принимала, что Земля вертится), то это, в конечном счете, ее, Церкви, проблема. Но когда за Кураевым и церковными иерархами следуют государственные чиновники, то это уже наша проблема. Ибо государственные чиновники не дают себе труда заметить, что проводят совсем не государственную политику. Трудно сказать, осознают они или не осознают, что борьба Церкви против Рерихов и рериховского движения это не борьба против секты, которую услужливо придумал Кураев, а против чего-то другого. В данном случае против нового мышления, космического мироощущения и складывающегося в III тысячелетии энергетического мировоззрения, «которое, — по словам Кирилла, — Православная Церковь не принимает». Елена Ивановна Рерих сказала: «Со старым сознанием в Новый мир не войти». Вот теперь и судите сами, что в действительности происходит в пространстве философско-культурного наследия Рерихов. Судите и делайте свои заключения. И поддержка Определения Архиерейского Собора 1994 года ни к чему хорошему государство не приведет, а может лишь причинить вред нашей культуре и ее связям с мировым культурным наследием, поэтому государству в этом вопросе надо быть мудрым и осторожным. К сожалению, подобное еще не замечается.

120-летие нашего великого соотечественника Н.К.Рериха газета «Труд» отметила подборкой «Иерархия Света или страшная эклектика»²¹, в которой выделялась статья Кураева как главного знатока рериховских идей. Ничего особенно нового в статье не было, те же расхожие «истины», которые кочуют из публикации в публикацию диакона, та же озлобленность, то же стремление оболгать и унизить. Как говорится, весь «джентльменский набор». Привожу характерную цитату из упомянутой статьи: «Итак, — пишет он, — Министерство образования России, столь любящее Рерихов, должно рекомендовать учителям (видимо, согласно Живой Этике. — Л.Ш.) не меньше трех раз в день призывать детей поклоняться идолам и, не понимая слов, образовывать секту трясунов»²². Клевета злостная и преднамеренная. Но газета пускает ее в оборот, невесть чем при этом руководствуясь. Может быть, суммой, заплаченной за статью заказчиком, а, возможно, и нравственной глухотой, которая позволяет подобное публиковать на страницах когда-то уважаемой газеты под названием «Труд». Резкое падение нравов в России можно проследить по трем рериховским юбилеям. В 1974 году (столетие) газеты и журналы были наполнены статьями, высоко оценивающими вклад Рериха в нашу культуру, в 1984-м таких статей было меньше, но их качество оставалось достаточно высоким. В 1994 году (120 лет со дня рождения) появляются Определение Архиерейского Собора и трюкач Кураев с его ложью и клеветой. Есть личности в истории человечества, которые как зеркало отражают в себе и эпоху, и людей, в это время живущих. Николай Константинович Рерих относится именно к таким. Может быть, поэтому Кураеву хотелось бы вымазать и разбить это зеркало. Ибо страшно себя видеть в нем…

Кураева как представителя Церкви поддерживают не чиновники вообще, а совершенно определенные и конкретные. И среди них коллега мадам Кривельской полковник внутренней службы А.Хвыля-Олинтор, заместитель начальника Центра криминальной информации ГИЦ МВД России, кандидат юридических наук. Чувствуете, какой уровень? Центр криминальной информации МВД. И в эту информацию попадают Рерихи и Живая Этика. Хочется спросить, к какому криминалу они относятся? Даже в период расцвета тоталитаризма до этого не додумались. Полковник вслед за Кураевым повторяет главные измышления последнего, придавая им лишь внешнее «юридическое» оформление. Его статьи в популярно-правовом альманахе МВД России (№ 2—3, № 4, 1999 г.) достойны внимания наших подлинных религиоведов и всех тех, кому дорога культура России и ее выдающиеся деятели. Унтер Пришибеев из МВД ставит вопрос весьма круто: бескомпромиссная борьба до победного конца правоохранительных органов против сатанистов, замаскировавшихся под культурных деятелей. В связи с подобными угрозами, исходящими от официальных лиц, Александр Нежный пишет резко, но справедливо: «Губительный недостаток культуры в российском обществе, владеющие сознанием людей предрассудки и мифы, державные амбиции чиновников, близорукий расчет политических деятелей и обилие дураков — вот, с позволения сказать, тот навоз, благодаря которому у нас в России крепнет довольно-таки зловещий цветок государственной религии»²³.

В апреле–мае 2000 года в Государственном областном художественном музее Иркутска проходила выставка картин Н.К.Рериха из коллекции МЦР. Директор музея Е.С.Зубрий запретила продажу во время выставки изданий МЦР. И потребовала, чтобы изобразительная продукция «отражала только тематику искусства и не содержала идеологию». Можно только поражаться невежеству этого «деятеля культуры». Ею же был запрещен и показ фильма о Музее имени Н.К.Рериха в Москве — «Приглашение в Музей». Самое интересное состоит в том, что незадолго до выставки фильм «Приглашение в Музей» демонстрировался по каналу Культура Центрального телевидения РФ. В официальном справочнике по иркутским общественным организациям Живая Этика и рериховское общество, без всяких на то оснований и вопреки регистрации общества государственными органами, занесены в религиозную секту. В Перми СМИ и стоящие за ними государственные структуры нападают на гимназию им. Дягилева, где хранится память о Рерихе и его наследии. Эти нападения, обращаю внимание, усиливаются, как только на горизонте появляется Кураев. Диакон действует нагло и открыто, подобно прежним идеологам, борцам за чистоту «вечно живого учения». И его «прессинг» на малообразованных и по большей части трусливых чиновников приносит желаемый результат. Александр Владимиров, написавший прекрасную книгу «В поисках Православия», отмечает, что государственные органы все чаще руководствуются «пособиями» Дворкина «при выдаче духовными организациями разрешений на публичную деятельность, при регистрации религиозных и общественных организаций и пр.»²⁴.

В сближении государства и церкви в борьбе против инакомыслия заключен зловещий смысл. Когда-то, в 1937 году, использовалась универсальная «одежда». Она называлась «враг народа». По следу «одетого» шли «верные сыны партии и народа», а также профессионалы из органов Госбезопасности. Теперь «одежда» сменилась. Она называется «сатанинская религиозная секта». В нее уже обрядили Живую Этику и наших великих соотечественников Рерихов. Она очень напоминает балахон и колпак, которые надевали на еретиков, едущих на телеге к костру. Это было в Средние века, когда в Европе свирепствовала инквизиция. Ее дымная память кружит голову кураевым и прочим малым инквизиторам, ищущим себе применения и, подобно псам, бегущим за уходящим прошлым в безумной попытке удержать его и вернуть времена, которых мог бы устрашиться и сам сатана. И если госчиновники будут продолжать послушно следовать кураевским указаниям, то это может привести к самым бедственным для культуры результатам. И, боюсь, что дело не только в одном Кураеве. Архимандрит Марк, отвечая на очередное письмо МЦР (мы никак не достучимся до Его Святейшества), пишет, что Церковь «предлагает человеку путь религиозной и нравственной жизни, который один в полной мере способен помочь ему обрести Истину.

Ни одно другое религиозное или философское учение не воспринимается в Православии в качестве такого пути. Поэтому само представление о равенстве подобных учений уже противоречит духу Православия»²⁵. В конце письма архимандрит Марк предлагает нам отказаться от своих взглядов, которые в его изложении выглядят следующим образом — элементы синкретизма, плюралистический подход к вопросу об истине и признание положительного значения за «нехристианскими мистическими практиками». Не останавливаясь на анализе ученым архимандритом взглядов Рерихов и рериховцев (который ниже критики и содержит явные следы «кураевщины»), я должна вспомнить исторические слова епископа Пьера Кошона во время суда над Жанной д’Арк: «Жанна, веришь ли ты в Церковь? Откажись от своих заблуждений». Подобно Кураеву, французский епископ по-своему сформулировал эти «заблуждения», что стоило, как мы знаем, спасительнице Франции жизни.

«Я хочу сказать, — пишет Александр Нежный, — что присущие миру и человеку противоречия разрешаются либо в мощном творческом акте — и это благо, либо в революции, что хуже чумы. Христианское преодоление есть, прежде всего, дело творчества, свободы и любви, и к нему ни малейшего отношения не должны иметь ни Государственная Дума с ее политическим своекорыстием, ни казенные ведомства с их пришибеевским стремлением немедля поделить всех и вся на белых и черных, своих и чужих, ни тем более современная инквизиция, в какие бы благородные одежды она ни рядилась»²⁶. Сказанное в комментариях не нуждается. Вернемся к «герою» этой статьи. Следует отметить, что он так же далек от «христианского преодоления», как и чиновничество от уровня нравственного и ответственного сознания. Сближение, возможно, и свершится, но не в самом близком будущем. А сейчас мы имеем перед собой реального Кураева и его команду. И хотелось бы, изучая подобные типы нашего времени, прийти к каким-либо выводам или заключению. Что же за феномен, духовно-исторический, представляет собой диакон и его близкое и далекое окружение? На афишах, извещающих о выдаче диаконом народу очередных «откровений», он выглядит так: «Профессор Московского Свято-Тихоновского Богословского Института, преподаватель философского факультета МГУ, 37-летний диакон Андрей Кураев в настоящее время является едва ли не самым популярным богословом в Православии. Общий тираж его книг перевалил за 600 тысяч, что для современной духовной литературы является, пожалуй, рекордом. Наиболее известные из них — “Сатанизм для интеллигенции”, “Вызов экуменизма”, “Протестантам о Православии”. Не менее популярен отец Андрей и как лектор. <…> Лекции его действительно необычны. Трудно понять, кто перед тобой — философ и культуролог, с поразительной легкостью оперирующий сложнейшими богословскими категориями, или, напротив, — православный богослов, который в философских системах чувствует себя как дома»²⁷.

Данную афишу можно назвать рекламой самого пошлого пошиба. Особенное внимание обращает на себя последняя фраза, где восхваляется «поразительная легкость», с которой Кураев оперирует «сложнейшими богословскими категориями», с чем нельзя не согласиться. Легкость действительно хлестаковская, местами переходящая в полную безответственность «оперирующего», который, как утверждает афиша, являясь православным богословом, «в философских системах чувствует себя как дома». Прочтя «Сатанизм», очень трудно понять, в каких именно философских системах Кураев «чувствует себя как дома». Мы, наверное, были не раз свидетелями того, как некто, влезший в чужое жилище, начинает себя чувствовать как дома. Мы также знаем, чем это кончалось…

То, что диакон является философом и богословом в одном лице, — утверждение его самого. «Нефилософскому сознанию, — пишет диакон, — невозможно доверить решение философских вопросов и привлечь его к разрешению философских дискуссий. Сознанию нерелигиозному невозможно поручить служение крайнего судии в противостоянии религиозных доктрин»²⁸. Неужели Кураев полагает, что он обладает и «философским сознанием», и религиозным, вместе взятыми?

Боюсь, что за религиозное сознание он принимает нечто, что таковым не является. Я имею в виду подлинное религиозное сознание, а не сознание конфессиональное, или церковное, в котором есть немалые искажения.

Диакон забывает, а может быть, его «философское сознание» не позволяет это признать, что любое учение, данное через Провозвестника, может и должно быть развиваемо через людей, согласно историческим и культурным условиям, через которые эти люди и учение проходят. Остановка мысли, будь то религиозная, научная или философская, приводит ее к гибели. Христианскую мысль в России в начале ХХ века развивала целая плеяда великих и блестящих философов, таких как В.Соловьев, Н.Бердяев, Е. и С.Трубецкие, П.Флоренский, С.Булгаков и др. При становлении тоталитарной идеологии в стране многие из них, как известно, были выброшены из России, загублены и превращены в «лагерную пыль» государственной машиной. Среди множества литературы, на которую ссылается Кураев в своих «изысканиях», крайне редко, да и то не к месту, встречаются ссылки на работы философов русского Серебряного века. Между тем, эта философия имеет много общего с Живой Этикой, которую так яростно и так бездарно критикует диакон. Стараясь скомпрометировать и исказить Живую Этику, он вместе с тем, не осознавая этого, наносит существенный в глазах неосведомленного читателя урон и русской философии Серебряного века. Это уникальное явление в мировой философии было несомненной предтечей нового, космического мироощущения, складывающегося в пространстве Духовной революции, которая, продолжаясь до сих пор, набирает силу. И не потому ли диакон, интуитивно, а не сознательно, ощущая этот тревожащий его процесс, с утроенной силой и озлоблением набрасывается на наследие Рерихов, которое таит для него, диакона, неведомую, но вполне реальную опасность. Эту опасность можно обозначить как расширенное сознание, о котором Кураев слухом не слыхивал.

Живая Этика, принесенная нам Рерихами, так же как и русская философия Серебряного века, и научные идеи таких великих русских ученых, как В.И.Вернадский, К.Э.Циолковский, А.Л.Чижевский, указывает нам подлинные пути нашей эволюции к Новому миру, новому человеку, к новому мышлению. Последнее раскрывает перед взором человека всю беспредельность и сложность Космоса, его энергетические взаимодействия, его одухотворенные Высшие Силы. И все это Кураев оболгал, вымазал, осмеял. И к тому же нашел среди невежества и нравственной тьмы своих последователей, которые ринулись на все высокое и чистое, на все то, из чего слагается культура нашего будущего и без чего не состоится возрождение России.

Стараясь утвердить монополию на Истину, диакон, не жалея «живота своего», стремится убрать с дороги все мыслящее, все талантливое, все содействующее нашему эволюционному восхождению. Вместо возрождения, вместо новых этапов в развитии человечества, вместо Нового, более высокого в духовно-культурном отношении, мира он ведет нас в царство Великого Инквизитора, возможно более изощренное, нежели то, через которое мы уже прошли. Гениальный русский писатель Ф.М.Достоевский нас предупредил своей «Легендой». Хочу напомнить читателю очень существенную и важнейшую часть монолога Великого Инквизитора, произнесенного им перед Христом:

«И я ли скрою от тебя тайну нашу? Может быть, ты именно хочешь услышать из уст моих, слушай же: мы не с тобой, а с ним, вот наша тайна! Мы давно уже не с тобою, а с ним, уже восемь веков. Ровно восемь веков назад, как мы взяли от него то, что ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал тебе, показав тебе все царства земные: мы взяли от него Рим и меч Кесаря и объявили себя лишь царями земными, царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести наше дело к полному окончанию. Но кто виноват? О, дело это до сих пор лишь в начале, но оно началось. <…> Мы и взяли меч Кесаря, взяв его, конечно, отвергли тебя и пошли за ним»²⁹. Надеюсь, читатель догадался, кто стоит за выделенным местоимением? Да, конечно, это мифологический образ сатаны или дьявола, которым обозначено сложнейшее явление космической эволюции человечества. Христос ставил перед человечеством цель достигнуть Царства Небесного, он предложил царство земное. Христос открывал людям беспредельность Космоса, говорил о существовании иных миров, он закрыл от человека эту беспредельность, ограничив ее лишь планетой Земля. Христос указывал на высоту неба, без которого невозможна тропа эволюционного восхождения, он поворачивал внимание человека от неба к земле. Христос звал к объединению, к синтезу, к целостности, ибо был представителем того целостного мира и целостного сознания, которое еще человечеству предстояло достичь. Тот разделил мир на клеточки, на «полочки», на «своих» и «чужих», на тех, кто достоин жизни, а кто нет, и даже христианство — религию, которая возникла на учении Христа, — он сумел разделить на множество конфессий и призвал всяческих диаконов «к служению крайнего судии в противостоянии религиозных доктрин». Христос стремился к миру целостному, он превратил Землю в дифференцированное пространство, где каждая часть не дополняла другую, а противостояла ей. Вот такое устройство и востребовало Кураевых в качестве «крайних судей». Христос и он, Бог и дьявол, а между ними призрачная граница, расплывчатая и неясная, твердость и ясность которой определяется лишь нашим сознанием. Низкое сознание не замечает этой границы, высокое и расширенное ставит между этими понятиями непреодолимую преграду, где добро по одну сторону, а зло по другую, свет по одну, тьма по другую, высокое по одну, низкое по другую. Низкое сознание балансирует на тонком канате, натянутом между противоположными явлениями, срываясь чаще всего на сторону его, не умея отличить добро от зла или Свет от тьмы. Но есть и другой тип сознания, намеренно берущий его сторону, ибо там привлекательное земное царство и меч Кесаря. Священнослужитель, обладающий подобным сознанием, неизбежно отходит от Бога и служит тому, другому. Кураев есть ярчайший пример подобной метаморфозы. И поэтому, отойдя от Бога или, точнее, не приходя к нему и служа «тому, другому», такой «священнослужитель» неизбежно начинает порочить тех, чье знание может раскрыть его реальную сущность. Своей суетливой борьбой с «врагом» и его инакомыслием малый инквизитор старается прикрыть собственную духовную несостоятельность и интеллектуальную убогость. У инквизиторов вне зависимости от того, в каком стане они действуют, — в церковном ли или тотально-идеологическом, есть один общий прием: отождествлять себя как единицу с целой структурой, которой эта единица служит. Так, если в советское время вы в чем-то не сошлись с государственным или партийным чиновником, у вас с ним возникли разногласия или, более того, разгорелся конфликт, и вы, не дай Бог, публично выступили против него, это кончалось для вас самым плачевным образом. Вас обвиняли в оппозиции ко всей советской власти и ко всей партии. При Сталине это приводило к концлагерю или к расстрелу. После Сталина — к увольнению с работы, исключению из партии. И реже — к аресту. Во времена средневековья инквизитор, независимо от ранга, представлял собой карающий меч церкви и пользовался теми же «привилегиями», которыми владели позже чиновники тоталитарного государства. Их боялись, старались не вступать с ними ни в какие конфликты, и их слова и распоряжения, какими бы глупыми они ни были, принимались за веления государства и партии. Теперь к чиновникам отношение стало другим, но по-прежнему с ними стараются не спорить и принимать к исполнению их советы. То же самое и с Церковью. Диакон Кураев по-прежнему в представлении обывателя не только диакон, сам по себе, но как бы и сама Церковь. Поэтому многие, несогласные с диаконом, стараются говорить об этом шепотком да на ушко, а чтоб прямо и громко, так ни-ни. Кураев ведь теперь не просто Кураев, а Церковь. А последняя теперь в большом почете и выступить против диакона — значит выступить против Церкви и даже против самого Христа. А диакон, понимая хорошо все это, нагоняет страх на верующих и понуждает их именем Церкви следовать малограмотным его размышлениям да поддерживать нечистоплотные нападки на выдающихся наших соотечественников. Мы ведь, решают при этом доверчивые верующие, сами ничего не знаем об этих людях, не интересовались, не читали, не помним и не думаем о них. Вот диакон, спасибо ему, нас и выручил, просветил. «Просветить»-то «просветил», а вот что из этого вышло или еще выйдет — это уже другой вопрос.

Так давайте посмотрим, что же с диаконом происходит на самом деле. Обвиняя Рерихов и тех, кто следует за ними, во всех существующих и несуществующих грехах, Кураев сам оправдывает инквизицию и наиболее извращенные формы тоталитаризма. Средневековая «охота на ведьм», затеянная инквизицией, давно осуждена историей и людьми, так же как и крайние формы тоталитаризма. «Вообще чтение современной оккультной литературы, — пишет Кураев, — заставляет как-то иначе отнестись к инквизиции и “охоте на ведьм”. Пока люди не верят в ведьм, колдовство и порчу — охота на ведьм кажется несусветной дикостью, сугубо позорной для христиан, но если это всерьез? Если действительно возможно такое черное воздействие на человека, для которого ни расстояние, ни стены не являются преградой? И если действительно есть люди, готовые приносить самые страшные жертвы ради получения “черной благодати”? Людей Средневековья постоянно обвиняют в суевериях, но ведь эти “суеверия” они вычитали не в Библии и не в творениях Святых Отцов. Молва распространяла секреты, выползшие за пределы колдовских кухонь. Ведьмы сами уверяли, что их ничто не берет, что они в огне не горят и в воде не тонут, и что за некоторую плату они могут на любого порчу навести… Ведьмы убедили народ, а затем и иерархов в своей реальности и в своем могуществе — и последовал ответ, последовала реакция общественной самозащиты…»³⁰ Так, значит, инквизиция есть форма общественной защиты доверчивых и перепуганных церковных иерархов, которые твердо стояли на защите народных интересов от всякой «нечисти»? В те страшные времена инквизиторы, действовавшие по воле иерархов, этих невинных овечек, сжигали десятки, а возможно, и сотни тысяч «ведьм». Сжигали «во имя свое», своей монополии на истину, своего «вечно живого», своего страха перед теми, кто нес народу новые знания, расширяющие его сознание, кто стремился пробиться к нему сквозь плотную завесу его невежества. Неужели действительно можно подумать, как пытается нас убедить диакон, что инквизиция сжигала настоящих ведьм, а не оболганных ею же самой несчастных женщин и «еретиков», чтобы под их дымовой завесой расправиться с более серьезными врагами, такими как Жанна д’Арк, Джордано Бруно, Ян Гус и им подобные? «Ведьмы» и «еретики» были лишь средством церковной тактики, как во времена репрессий в СССР были таким же средством «враги народа». Чувствуете, как запахло смрадным дымом нечистоплотности и подмен от вышепроцитированных строк Кураева? Боюсь, что бывший аспирант от «вечно живого учения» даже не осознает, что делает, раздувая беспощадный огонь «во имя свое» на подмостках современности. Малый инквизитор, идущий по стопам Великого, теперь смело и с основанием может сказать самому Христу — «Я не с Тобою, а с ним». Вот тайна Кураева. Путь лжи и фанатизма привел диакона к «тому, другому», раздвоенное его сознание не заметило той тонкой границы, которая отделяла добро от зла, Свет от тьмы, Христа от «того, другого». Отсутствие у Кураева христианской любви к человеку, которая только одна дает нам возможность понять «брата своего», привело его на неправедный путь, по которому бежал вор и кричал: «Держите вора!», чтобы на него не пало обвинение. Сатанисты — Блаватская, Рерихи и их последователи, а диакон — чистый агнец. Но в реальности все наоборот. Сатанист тот, кто защищает инквизицию, кто готов начать «охоту на ведьм», кто закрывает человеку путь в беспредельность, стремясь ограничить его горизонт и скрыть от него мироздание и инобытие.

В 1999 году вышла, примечательная в этом отношении, книга кураевского последователя Ю.Воробьевского «Путь в Апокалипсис». Автор, уже нисколько не смущаясь, называет Жанну д’Арк ведьмой³¹. «Инквизиция видела в подобных людях ведьм и колдунов, — вторит он своему учителю. — Их тысячами сжигали на кострах. Не призываю к возрождению такой практики. Но то, что во времена “мрачного Средневековья” общество понимало и по мере сил контролировало жуткие инфернальные энергии <…> В отличие от наших “просвещенных” времен, когда откровенный сатанизм безнаказанно угрожает человечеству, в “мрачном” Средневековье существовала сила, стремившаяся не допустить утраты духовных ориентиров. Святая инквизиция! Ее костры порой весьма своевременно напоминали легкомысленному человеку об адском пламени»³². И еще: «Кстати, режим Гитлера “изгонял бесов” из социальной сферы не менее радикально. Среди первых за колючую проволоку отправились… и все возможные “маги”»³³. Приехали! И дальше, как говорится, «ехать некуда». Мысли Воробьевского и размышления Кураева полностью совпадают. И тот и другой стараются реабилитировать инквизицию. Хочу напомнить читателю, чем кончается «Легенда» Ф.М.Достоевского. Великий Инквизитор, обращаясь к Христу, говорит: «Я воротился и примкнул к сонму тех, которые исправили подвиг твой. Я ушел от гордых и воротился к смиренным для счастья этих смиренных. То, что я говорю тебе, сбудется, и царство наше созиждется. Повторяю тебе, завтра же ты увидишь это послушное стадо, которое по первому мановению моему бросится подгребать горячие угли к костру твоему, на котором сожгу тебя за то, что пришел нам мешать. Ибо если был, кто всех более заслужил наш костер, то это ты. Завтра сожгу тебя»³⁴. Более четко, чем сказано, трудно определить инквизицию. Достоевский, вскрыв ее глубинный смысл, ставит вопрос пророчески мудро и тем самым как бы освещает иногда плохо видимую границу между Христом и им, между христианством и антихристианством. Инквизиция как историческое явление есть тот критерий, который помогает определить, на чьей стороне оказался человек — на стороне Христа или на стороне его. Защищающий инквизицию, несомненно, находится на его стороне. По Воробьевскому вы видите, как легко человек соскальзывает от подобной защиты к реабилитации фашизма и его вождей, выплывших в нашу историю из мрака подлинного сатанизма. Можно ли Кураева считать христианином? Конечно, нет. Для того чтобы стать таковым, нужно обладать христианским сознанием, а это явление много шире, нежели просто чтение Библии, богословской литературы или ношение рясы. Мы знаем, что ряса прикрывала не однажды неправедные дела. И то, что Кураев не обратил жало своих ядовитых стрел на действительный сатанизм, а мы знаем, что такие культы существуют, и то страшное, что сейчас происходит в нашей стране, свидетельствует об этом. Обвинение Рерихов, великих людей, внесших огромный вклад в нашу художественную и духовную культуру, в сатанизме есть в действительности по сути своей сатанизм тех, кто пытается это обвинение представить борьбой против сатанизма. Использование же «системы доказательств» этого обвинения — лжи, клеветы, различных подмен, искажений смысла критикуемых публикаций, безответственности и невежества — все это элементы отнюдь не христианского мышления. Ну а каковы же цели Кураева? Известно, что средства должны соответствовать целям. Они и соответствуют. По «Сатанизму» диакона их уж не так трудно определить — превратить Православие в замкнутую секту, лишенную широких культурных связей; разъединить культуры Востока и Запада, приписав первой пресловутый «сатанизм», а заодно скрыв от широкой, не очень образованной публики, восточные корни самого Христа и его учения; перекрыть дорогу новому мышлению — космическому мироощущению и энергетическому мировоззрению; подменить духовное возрождение России царством Великого Инквизитора; умалив роль подлинной русской культуры, расширить область невежества и оплевать нарождающуюся новую систему познания; увести от научного познания инобытия, закрыв всяческими «акробатическими этюдами» дорогу к нему доверчивым и не очень образованным; и, наконец, превратить Живую Этику из философской системы нового мышления в «сатанизм» и, таким образом выведя ее из культурного оборота, уничтожить.

И средства и цели диакона до боли знакомы. Мы это уже проходили. Проходили и те, кто распинал Учителя на кресте, жег Великих мира сего на кострах, и те, которые при этом присутствовали. Неужели мы продолжаем оставаться толпой, не способной усваивать исторические уроки? О толпе как таковой даже Кураев не беспокоится. Поэтому он пишет свой «Сатанизм» для интеллигенции. Именно перед ней, интеллигенцией, и в этом Кураев не ошибся, стоит магистральный выбор — с Христом или с ним, с теми, кто двигал человечество по эволюционной лестнице восхождения, или с Кураевым и его командой, со Светом или тьмой, с Добром или злом. И расплывается, уходя в туман, граница, отделяющая одно от другого. Пока мы размышляем над выбором, диакон разводит костер для Елены Ивановны Рерих и Живой Этики, точно такой же, какой загорелся на площади перед замком в Руане под Жанной д’Арк несколько веков назад. И тогда епископ Пьер Кошон, вкупе с другими инквизиторами и церковными иерархами, из окна замка наблюдал за зрелищем, чтобы убедиться, что с этой «строптивой девкой» покончено. «Веришь ли ты в Церковь, Жанна?»

И все-таки не покончено, ибо с такими, как Жанна, покончить нельзя. Они остаются с нами вечно, переходя одна в другую и держа над собой знамя Космической эволюции. Покончить можно с инквизицией и малыми инквизиторами. Но на это уйдет немало времени, ибо пьеры кошоны, кураевы и иже с ними время от времени тенями станут подниматься из мрака и, ненадолго обретя плоть и кровь, будут жечь на костре Жанну д’Арк. «Жанна, веришь ли ты в Церковь?»

---

¹ Кривельская Н.В. Секта: угроза и поиск защиты. М., 2000. С.107 .......назад к тексту.......
² Там же. С.108........назад к тексту.......
³ Там же. С.109........назад к тексту.......
⁴ Кривельская Н.В. Секта: угроза и поиск защиты. С.112........назад к тексту.......
⁵ Кривельская Н.В. Секта: угроза и поиск защиты. С.112........назад к тексту.......
⁶ Вечерняя Москва. 1998. 24 февр........назад к тексту.......
⁷ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.22........назад к тексту.......
⁸ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.21........назад к тексту.......
⁹ Там же. С.22........назад к тексту.......
¹⁰ Рерих Е.И. У порога Нового Мира. М., 1993, 1994........назад к тексту.......
¹¹ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.70........назад к тексту.......
¹² Там же........назад к тексту.......
¹³ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.71........назад к тексту.......
¹⁴ Там же........назад к тексту.......
¹⁵ Там же........назад к тексту.......
¹⁶ Там же. С.72........назад к тексту.......
¹⁷ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.72—73........назад к тексту.......
¹⁸ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.271........назад к тексту.......
¹⁹ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.283........назад к тексту.......
²⁰ О Великом Инквизиторе. С.67........назад к тексту.......
²¹ Труд. 1994. 13 окт........назад к тексту.......
²² Труд. 1994. 13 окт........назад к тексту.......
²³ Нежный А. Погружение во мрак // Знамя. 2000, №1. С.110........назад к тексту.......
²⁴ Владимиров А. В поисках Православия. С.247........назад к тексту.......
²⁵ Письмо секретарю Правления Международного Центра Рерихов И.В.Орловской от 31.10.2000 за №4342........назад к тексту.......
²⁶ Нежный А. Погружение во мрак. С.134........назад к тексту.......
2 Афиша Кураева о его лекциях. 30 апреля и 1–2 мая 2001 г. в Виннице (Украина)........назад к тексту.......
²⁸ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.50........назад к тексту.......
²⁹ Достоевский Ф.М. Собрание сочинений. М., 1958. С.323........назад к тексту.......
³⁰ Кураев А. Сатанизм. Т.1. С.63........назад к тексту.......
³¹ Воробьевский Ю. Путь в Апокалипсис. 1999. С.121........назад к тексту.......
³² Там же. С.144........назад к тексту.......
³³ Там же. С.145........назад к тексту.......
³⁴ Достоевский Ф.М. Собрание сочинений. М., 1958. Т.9. С.327. .......назад к тексту.......

| В НАЧАЛО КНИГИ | СОДЕРЖАНИЕ |
| ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА | ПРЕДЫДУЩАЯ СТАТЬЯ | СЛЕДУЮЩАЯ СТАТЬЯ | СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА |
| СКОПИРОВАТЬ КНИГУ |