|
версия для печати |
Л.В.Хоменок. Фабрика лжи Олега Шишкина
Н.К.Рерих. Мощь пещер. 1925 г.
Как только вышла новая книга О.Шишкина «Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса», сразу стало понятно, что это очередной пасквиль на Н.К.Рериха. Олег Шишкин известен не только как ведущий канала РЕН-ТВ, автор странных книг с садистским душком, неудавшийся драматург, но и давний клеветник на Н.К.Рериха [1]. За свои пасквили против нашего великого соотечественника он был привлечен к суду еще в далекие 90-е годы, но это не остановило его. На протяжении многих лет он с маниакальным упорством выискивает любые белые пятна в биографии Н.К.Рериха, скрупулезно анализирует мельчайшие эпизоды его жизни, чуть ли не под микроскопом разглядывает людей, с которыми художника свела жизнь. Но все это он делает не для того, чтобы, как настоящий исследователь, восстановить картину жизни и деятельности великого человека, а с целью опорочить и умалить его доброе имя. Любой факт биографии Николая Константиновича он трактует в негативном ключе, не смущаясь, с легкостью заправского шулера перетасовывает самых разных личностей и даже тех, которые к жизни и творчеству Н.К.Рериха не имели никакого отношения, вплетая их в свою мерзкую аферу. Его новая книга не стала исключением. В формате одной статьи невозможно охватить весь масштаб шишкинской клеветы, но на некоторых примерах вполне реально понять, как работает устроенная им фабрика лжи.
Мы обратимся к знаменитой Центрально-Азиатской экспедиции Николая Рериха (1924–1928), которую Шишкин попытался представить в виде дешевого шпионского романа.
Центрально-Азиатская экспедиция – грандиозное свершение Николая Рериха. Исследователю удалось побывать в труднодоступных местах Центральной Азии, сделать эпохальные открытия, написать более 500 художественных произведений, собрать богатейший этнографический, археологический, фольклорный материал, который лег в основу создания Института Гималайских исследований «Урусвати», но всему этому нет места в книге Шишкина. Цель журналиста доказать причастность знаменитой рериховской экспедиции к некому шпионажу.
Вот уже не одно десятилетие Шишкину не дает покоя трехаршинный паспорт, выданный Рерихам Китайским правительством для въезда в СССР в мае 1926 года. На нем горе-журналист когда-то давно узрел загадочного молодого человека – ладакца Рамзану и решил непременно доказать, что он является советским разведчиком. В конце 90-х годов Шишкин уверенно заявил, что это чекист Я.Г.Блюмкин. Тогда этот террорист, убийца германского посла Мирбаха, отъявленный негодяй и тройной предатель стал одним из самых излюбленных героев клеветника, которого особенно грело, что ему так ловко удалось связать его с чистым именем Николая Рериха. Шишкин «пиарил» Блюмкина, где только мог. В результате о нем заговорила пресса, стали сниматься фильмы, делались передачи, и всюду рядом с этим преступником упоминалось доброе имя Николая Рериха. Грубо сколоченная ложь, входя в публичное пространство, постепенно начинала обретать вид правды. Одиозный журналист был уверен в своей победе. И вот под напором неопровержимых фактов [2, 3] такая удачная, казалось бы, комбинация лопнула. В своей новой книге Шишкин «стыдливо» признает: «Долгое время я считал “молодого ламу”, европеоида в белой рубашке с галстуком с экспедиционного паспорта, который в документах экспедиции проходит как “Рамзана Кошаль”, знаменитым сотрудником ОГПУ Яковом Блюмкиным. Признаю, я находился в плену у своего убеждения и мне было очень трудно от него отказаться. Однако проведенная специально для этой книги криминалистическая экспертиза фотографий опровергла это предположение, позволив точно установить, что все-таки это не он» [4, с. 314]. Здесь Шишкин явно говорит лишь о своей якобы ошибке, хотя ему отлично известно, что с его стороны это была явная и преднамеренная ложь. Клеветник прекрасно отдавал себе отчет в том, что он делает и зачем, его скромное признание – лишь реакция преступника, пойманного с поличным, но упорствующего в своих грязных замыслах. Поэтому и в новой книге он не отказывается ни от подлых намерений, ни от своих гадких, но по сути примитивных приемов, с помощью которых фабрикует новые фальшивки. О них мы также будем говорить в нашей статье, а значит, и обращаться к материалам тех авторов, кто много лет назад уже проделал путь разоблачения шишкинской лжи.
Итак, скрепя сердце, подвинув с центральных ролей своего любимого Блюмкина, Шишкин «сделал ход конем» и через двадцать лет в новой книге явил миру уже не одного якобы ламу, чего уж там мелочиться, а сразу двух. В этот раз «на чистую воду» он попытался вывести участников Центрально-Азиатской экспедиции, которые отправились с Рерихами в Москву. Оба они, по его новому убеждению, – чекисты, которые находились в караване под видом лам с ведома Н.К.Рериха, а сама экспедиция была проектом советских спецслужб. Конечно, Шишкину отлично известно, что эти самые спецслужбы еще в далекие 90-е официально заявили о непричастности Н.К.Рериха к их работе [3], но об этом он в своей книге «скромно» умалчивает и по-прежнему с маниакальным упорством выискивает новый несуществующий компромат.
Одним из предметов его спекуляций снова становится юный участник экспедиции – ладакец Рамзана Кошаль, которого Шишкин упорно именует «молодой лама».
Рамзана, он же Гоша…
В Центрально-Азиатской экспедиции действительно принимал участие 18-летний молодой человек с именем Рамзана, только Рерихи нигде не называли его ламой. Более того, сам Шишкин в своей книге приводит запись консула в дипломатическом дневнике: «Выехал в Москву художник Рерих с женой, сыном, тибетским ламой и мальчиком-тибетцем» [4, с. 364]. То есть юного Рамзану Кошаля никто не воспринимал как ламу, и одевался он как тибетский мальчик, а не как буддийский лама.
Из книги Ю.Н.Рериха «По тропам Срединной Азии» мы узнаем, что Рамзана присоединился к экспедиции в столице Ладака Лехе в период с 26 августа по 19 сентября 1925 года. «Во время стоянки в Лехе, – пишет Юрий Николаевич, – нам довелось познакомиться с сыном ладакского аксакала из Лхасы, весьма сообразительным юношей, приехавшим на лето в Лех» [5, с.46].
Чтобы составить себе представление об этом молодом человеке, обратимся к путевому дневнику Н.К.Рериха «Алтай-Гималаи». В нем Рамзане отведено довольно скромное место.
Николай Константинович пишет о его происхождении: «Ему 18 лет; из него может выйти полезный человек. Отец его мусульманин, мать – буддистка. По каким-то приметам ламы признали его перевоплощением умершего настоятеля монастыря, но отец, как ярый мусульманин, помешал его монастырской карьере» [6, с. 176]. Несколькими сочными мазками Н.К.Рерих набрасывает психологический портрет сообразительного, немного тщеславного и по-детски бесшабашного молодого человека. «Так нарядился, что даже приколол на грудь две пряжки от подвязок. Вот уж истинный кавалер ордена подвязки» [6, там же], – с добрым юмором замечает Николай Константинович. В другом эпизоде, описанном Рерихом, Рамзана забирает винтовку у спящего охранника и засыпает с ней [6, с. 203], причем ситуация повторяется не раз. По всей видимости, молодому ладакцу нравилось, как охранник кланялся ему, прося отдать оружие назад. В этом поступке явно читается мальчишеское хулиганство, насмешка над глуповатым неповоротливым сторожем и мелкое тщеславие.
Молодой ладакец по-детски наивен, простодушен и открыт. «Рамзана ждет Церинга, – замечает Николай Константинович, – и уверяет, что он прибежит сегодня или завтра. Это было бы по-тибетски!» [6 с. 220]. Церинг – мальчик-подросток, который очень хотел идти с экспедицией, но его не пустил строгий отец. Не исключено, что Рамзана испытывал к нему дружескую симпатию.
Характер молодого ладакца совсем не вяжется с титулом советского разведчика, которым его наградил Шишкин. Слишком много в нем юношеской рисовки, склонности к эксцентричным поступкам. Перед нами несколько безрассудный юноша, жадный до новых впечатлений, которые ему могло сулить это путешествие и поездка в далекий незнакомый город Москву.
Рамзана покидает экспедицию в период, когда та находилась на Алтае. «Рамзана ушел в Ладак. Не вынес северных низин. “Или уйду, или умру”. Конечно, вся жизнь ладакцев проходит на высотах не ниже двенадцати тысяч футов (~ 3,5 км). Жаль Рамзану. Спокойно оставляли на ладакцев охрану всех вещей. А ойротские ямщики на ладакцев не похожи» [6, с. 282],– сетует Н.К.Рерих. В этом отрывке есть и указание на роль Рамзаны в экспедиции – «охрана вещей».
По всей вероятности, Рамзана ушел еще в самом начале пребывания Рерихов в с. Верхний Уймон, так как в дневнике Николая Константиновича основные события, связанные с различными встречами, выездами и посещениями района горы Белухи описаны уже после его ухода. Возможно, поэтому местные жители молодого ладакца не запомнили, а в их памяти остался лишь пожилой «индус» – «монах», как они его прозвали. Через десятилетия, отыскав некоторых участников тех событий, художник Л.Р.Цесюлевич, не разобравшись, делает вывод, что «монах» – это ладакец Рамзана. Вслед за ним то же повторяют и другие исследователи алтайского периода Центрально-Азиатской экспедиции В.Е.Ларичев и Е.П.Маточкин. Эти сомнительные данные и использует Шишкин в своей книге, опять же обвиняя Николая Рериха в намеренном сокрытии фактов [4, с. 397].
Причем Шишкин сознательно игнорирует единственные сведения о Рамзане, которые мы находим в дневнике экспедиции, упорно именуя юношу «молодым ламой». Впрочем, для целей, которые он преследует, – это совершенно необходимо. Ведь все цитаты из дневника экспедиции, которые он приводит в книге и снабжает собственными комментариями, относятся именно к ламе, а не к Рамзане. Благодаря этому нехитрому приему Шишкин выдумывает своего Рамзану – якобы опытного конспиратора, профессионального военного, совершающего дерзкие вылазки с целями, впрочем, точно определить которые Шишкин и сам затрудняется, отделываясь лишь общими словами «антибасмаческий характер», «связано с …противостоянием британской разведке и лично полковнику Бейли…» [4, с. 321] и т.д. Но реалистичность горе-конспирологу и не нужна, главное нарисовать соответствующую картинку, напустить больше тумана и неуловимый Джеймс Бонд готов.
Ну а кто же тот советский разведчик, за которого Шишкин выдает Рамзану? Это Андрей Владимирович Станишевский – человек интересной и сложной судьбы, один из крупнейших исследователей Памира, известный писатель, ученый-востоковед и чекист с 1924 по 1934 год [4, с. 315]. Обо всем этом Шишкин пишет, только опускает некоторые существенные детали. Например, А.В.Станишевский владел множеством языков: английским, французским, немецким, таджикским, афганским, персидским, редкими языками народов Памира и языком индустани (индустани – научный термин, означающий два новоиндийских языка урду и хинди), но не знал и не мог знать восточно-тибетского диалекта тибетского языка, на котором говорят коренные ладакцы. Об этом красноречиво свидетельствует биография ученого. Нет ни одного труда, переведенного им с тибетского языка, и этот язык не преподавался ему ни на курсах, ни в институтах. Переведенная А.В.Станишевским уникальная коллекция исмаилитских рукописей относится к группе языков в основном с арабской графикой и этническим группам с тюркскими, персидскими и редкими языками народов Памира. Более того, сам же Шишкин приводит данные из автобиографии ученого, где тот пишет: «Знаком со среднеазиатскими языками и языком индустани (письменностью им владею свободно), пользуюсь западноевропейскими языками для научной работы» [4, с.376]. Но опять же речь идет не о тибетских языках и, в частности, ладакхи, которые относятся совсем к другой языковой группе.
Согласитесь, что изображать ладакца, не зная языка, просто немыслимо.
Кроме того, предметом исследований А.В.Станишевского всегда была культура Памира, представленная в основном специфическими течениями внутри ислама. Собирая информацию, он просиживал в пыльных архивах, путешествовал по Памиру, слушая легенды, предания, знакомясь с обрядами и обычаями тех мест, общался с самыми разными людьми. По воспоминаниям его друга, ученого-востоковеда А.Н.Зелинского, ученика Ю.Н.Рериха, в Тибете он никогда не был и с Рерихами не встречался [7]. Но и это еще не все.
В то время, когда в экспедиции Рерихов появился 18-летний Рамзана, А.В.Станишевскому было 22 года и он находился в Киеве. По воспоминаниям его ученицы Т.Г.Абаевой, «он приводил в порядок свои полевые записи об исмаилизме, сделанные в Оше во время встреч с жившими там выходцами из Шугнана и афганского Бадахшана» [8, с. 266]. Он «заведовал губернским лекторским бюро Губполитпросвета, помещавшимся в здании первого в стране Дома Коммунистического просвещения, в создании которого деятельное участие сам же и принимал» [8, там же].То есть Андрей Владимирович никуда не пропадает из поля зрения, в его биографии того периода нет белых пятен. Весной 1926 года он прибыл в Ташкент [8, с. 267].
Спрашивается, каким волшебным способом молодого ученого незаметно перебросили из Киева прямо в Ладак и заставили играть роль наивного юноши, да еще буддиста, в то время как его двойник находился на публичной должности и занимался исламом? А потом весной 1926 года мистическим образом настоящего А.В.Станишевского отделили от Рамзаны, который получал в то время китайский паспорт в Урумчи, и материализовали в Ташкенте, где ученый по свидетельству Т.Г.Абаевой встречался со своими друзьями и «принял непосредственное участие в работе ташкентских востоковедов» [8, там же]? Помимо несомненной абсурдности таких метаморфоз, необходимо учитывать и тот факт, на который неоднократно обращают внимание критики Шишкина, – это огромные расстояния. Автор статьи «Микроб клеветы» Ольга Лазарева резонно замечает, что в то время не существовало быстрых перемещений на дальние расстояния и все возможные способы передвижений по Азии занимали месяцы [9]. Впрочем, такие «детали» О.Шишкина никогда не смущали, ведь подобные «телепортации» – его излюбленный прием. Например, персонажа своей предыдущей книги «Битва за Гималаи» чекиста Блюмкина он перебросил в Ладак из Москвы всего за несколько дней. Об этом автор статьи «Клевещите, клевещите, что-нибудь да останется» А.В.Стеценко пишет: «Следуя “логике” Шишкина, в конце августа 1925 года агент Блюмкин пересек границу СССР с Афганистаном и направился в Индию. Затем “в один из сентябрьских дней” того же года он возвращается в Москву для встречи со Снесаревым. А 17 сентября оказывается уже в Гималаях! Интересно, знает ли автор, сколько километров разделяет Москву от столицы Ладакха и какое транспортное средство способно с такой умопомрачительной скоростью преодолевать подобные расстояния? Уж не летал ли наш герой на персональном реактивном самолете, чудом оказавшимся в 1926 году?» [3].
Разумеется, эти нестыковки в биографии А.В.Станишевского и Рамзаны Кошаля, которых Шишкин, на его взгляд, так удачно соединил в своем воображении, снова не смутили конспиролога, и он заготовил версию, о том, что пребывание Станишевского в Киеве и его приезд в Ташкент весной 1926 года – это легенда, которую ему специально обеспечило всесильное ОГПУ с целью прикрыть его миссию в Союзе. Это тоже не новый прием Шишкина. То же самое он утверждал в отношении Я.Блюмкина. Правда, архивные документы свидетельствуют, что «будучи сотрудником иностранного (разведывательного) отдела ОГПУ (НКВД), Я.Блюмкин неоднократно выполнял специальные задания за рубежом, которые для его руководства имели огромное значение. Во время таких отсутствий в Москве ему ни разу не создавали специального прикрытия в виде специальных должностей в министерствах и “межведомственных комиссий” для командировок по стране. В этом не было никакой необходимости» [3]. Исходя из данного примера, можно сделать вывод, что ОГПУ в принципе не занималось прикрытием своих агентов в Союзе в то время, когда они работали за рубежом. Следовательно, подобные утверждения Шишкина – не более чем слабая попытка оправдать противоречия и нестыковки собственной лживой теории. Не в силах побаловать своих сторонников чем-то свеженьким, он в своей новой книге использует старые приемы, становясь заложником собственных пахнущих нафталином клише. Но есть и нечто новенькое…
По всей вероятности, Шишкин и сам понимает шаткость своих позиций и потому прибегает к данным криминалистической экспертизы, которые якобы свидетельствуют, что Рамзана Кошаль и А.В.Станишевский одна и та же личность.
Криминалистическая экспертиза, или в данном случае портретная экспертиза, проводится по фотографиям в целях установить личность по признакам внешности.
Так, в своей книге Шишкин цитирует мнение некоего анонимного эксперта: «Установленные совпадающие признаки внешности индивидуальны и устойчивы и образуют комплекс признаков, позволяющий заявить, что на фото 1 и 2 изображен один и тот же человек, то есть А.В.Станишевский» [4, с. 329].
Поставив ветхую конструкцию своих домыслов на подобный, как ему кажется, прочный фундамент, конспиролог не очень-то утруждает себя доказательствами причастности членов Центрально-Азиатской экспедиции к шпионажу. Перед ним открывается простор для самых нелепых фантазий и абсурдных обвинений.
Экспертиза или мошенничество?
Криминологическая экспертиза, приведенная Шишкиным, является, пожалуй, главным аргументом, и без публичной декларации ее результатов не обходится ни одна презентация его последнего опуса.
Более того, наличие не менее десятка таких экспертиз в книге можно сказать – ее основа. Поэтому автор уже в аннотации заявляет, что его пасквиль написан «в жанре архивной криминалистики» [4, с. 4] и обещает читателям раскрыть «сенсационные результаты криминалистических экспертиз» [4, там же]. Никаких других доказательств кроме этих упомянутых экспертиз он в своей книге привести не может, все остальное – лишь его собственные нездоровые фантазии.
Ведь согласитесь, нельзя же принимать всерьез выводы Шишкина об участии А.В.Станишевского в экспедиции Рериха только на основании небольшой разницы в его возрасте и Рамзаны или знании А.В.Станишевским памирских троп, уводящих в Кашмир и Синьцзян. И совсем уж смешно считать, будто фамилия Рамзаны «Кошаль» связана с Памирским погранотрядом, потому что, вероятно, происходит от названия перевала Кашал-Аяк («Гора нависающих льдов») по дороге к нему [4, с. 315–316]. А кроме подобных нелепостей, есть только данные приведенной выше экспертизы.
Давайте посмотрим, что же на самом деле представляет собой эта хваленая экспертиза. Начнем с того, что автор не указывает выходных данных лаборатории и эксперта, который производил исследование. То есть у нас нет информации о том, что она действительно была проведена. Кроме того, даже простой осмотр фотографий показывает, что Рамзана Кошаль и А.В.Станишевский – два совершенно разных человека. На китайском паспорте, к сожалению плохого качества, и других экспедиционных фото, которые публикует Шишкин, хорошо заметно, что лицо Рамзаны круглое, в то время как на фото у Станишевского оно скорее овальное и даже чуть вытянутое.
А.В. Станишевский | А.В. Станишевский | Рамзана Кошаль |
На это расхождение наш сказочник приводит «ударный аргумент» – мол, накануне получения китайского паспорта на Рамзану было совершено нападение и ему повредили челюсть, отчего она распухла [4, с. 366]. Вывод Шишкина: Рамзана на фото с распухшей челюстью. Но вот незадача, есть другие фото Рамзаны, которые также публикует Шишкин, только он упорно обходит их датировку. И опять же понятно почему. Ведь на сайте Музея Рерихов в Нью-Йорке они атрибутированы октябрем 1925 – январем 1926 года [10], а нападение на Рамзану, согласно рериховскому дневнику, состоялось 13 мая 1926 года. Вот что пишет по этому поводу Н.К.Рерих: «К вечеру происходит уже знакомая нам провокация. Какой-то дунганин отвратительного вида набросился и избил Рамзану. Схваченный, он уверял,что принял Рамзану за китайца и потому избил его» [6, с. 255].
Октябрь 1925–январь 1926 Хотан, | Фото Рамзаны |
Получается, что челюсть Рамзаны волшебным образом распухла еще за несколько месяцев до нападения на него, поскольку особой разницы между его фото с китайского паспорта и молодого человека с экспедиционных фото, которого Шишкин опознает как Рамзану, не видно.
Для того чтобы оценить результаты экспертизы, указанной Шишкиным, мы обратились в АНО «Эксперт-Защита» и предоставили для исследования все электронные варианты фото Рамзаны и А.В.Станишевского, опубликованные в книге Шишкина.
В итоге были выбраны два фото А.В.Станишевского и фото Рамзаны с экспедиционного паспорта. Из въездной транзитной визы, которая хранилась в общественном Музее имени Н.К.Рериха в Москве [3], становится понятным, что на паспорте сфотографирован действительно молодой ладакец. Специалисту нужно было определить – одно или разные лица изображены на фотографиях А.В.Станишевского и на фотографии Рамзаны Кошаль. Приводим выдержки из официального заключения эксперта: «Исходя из объема и качества портретной информации, выявленной в ходе раздельного исследования, а также наличия сопоставимых по ракурсу изображений Станишевского А.В. и Рамзаны Кошаль, было проведено сравнительное исследование методом визуального сопоставления отобразившихся признаков». Наряду с совпадениями были выявлены и многочисленные различия. Например: в овале лица, особенностях бровей, лба, носа, рта, контура губ, подбородка, челюсти, ушных раковин и т.д. «В результате оценки выявленных признаков установлено, что различающиеся признаки являются существенными, устойчивыми, ряд из них характеризуются как особенности, имеющие высокую идентификационную значимость, образуют совокупность, достаточную для вывода о том, что на фотографиях Станишевского Андрея Владимировича и на фотографии Рамзаны Кошаль изображены разные лица». Отдельно указано, что «совпадающие признаки внешности не образуют индивидуальную или близкую к индивидуальной совокупность, на сделанный вывод не влияют».
Итак, независимая экспертиза сделала однозначно противоположные Шишкину выводы: А.В.Станишевский на двух фото и Рамзана с экспедиционного паспорта – разные лица [11].
Расчет Шишкина был прост – авторитет экспертизы для обывателя столь велик, что не нуждается в аргументах и доказываниях. Магия этого слова способна сбить с толку, даже если различия, что называется, налицо. Правда, в случае Рамзаны и А.В.Станишевского они просто бросаются в глаза, поэтому Шишкин решил подстраховаться и, чтобы отвлечь внимание читателя, придумал нелепый миф о распухшей челюсти Рамзаны.
Лама и Джеймс Бонд
Вторая загадочная личность с китайского паспорта, за которую ухватился неутомимый Шишкин, – это пожилой лама Лобзанг. О нем мы также ничего не знаем, кроме тех крупиц, которые находим в дневнике Н.К.Рериха «Алтай-Гималаи». Здесь перед нами предстает умудренный опытом, просвещенный буддистский монах. Судя по всему, он давно путешествует по бескрайним просторам Азии, хорошо знает нравы и обычаи местных народов, неплохо владеет русским языком. «Отличный лама, уже побывал от Урги до Цейлона» [6, с. 103], – замечает Н.К.Рерих. Он обладает тонкой интуицией и порой предупреждает экспедицию о грозящих ей опасностях. По своей натуре лама глубоко религиозен, но в то же время широко мыслит. Ему близки идеи Н.К.Рериха о культурном единстве Азии, о наступлении Нового времени, о роли России в этом процессе. Николай Константинович с большим уважением относится к нему: «Лама каждый день удивляет и радует нас. Столько он видел, столько он знает и так определенно разбирается в людях. Только что принес сведение, что одно очень близкое нам имя упоминается в старых пророчествах. Нет в ламе ни чуточки ханжества, и для защиты основ он готов и оружие взять» [6, с. 105].
Норзунов Овше | Лама Лобзанг | Лама Мингиюр Лобзанг Дордже |
Но для нашего конспиролога инкогнито ламы не является помехой, ведь у него всегда под рукой бездонный карман собственной буйной фантазии или карман его друга А.И.Андреева. Шишкин часто ссылается на книги Андреева, который также известен как давний клеветник на семью Рерихов. Писал он и о строительстве Буддийского храма в Санкт-Петербурге, и о первых фотографах Лхасы. Не исключено, что именно из публикаций Андреева в книгу Шишкина и попал его новый персонаж. Это калмык Овше Норзунов, известный как первый фотограф Лхасы и посланник видного буддийского деятеля и дипломата Агвана Дорджиева [4, с. 318]. Из этого пожилого и впоследствии репрессированного НКВД последователя Дорджиева Шишкин лепит второго Джеймса Бонда. Правда, знаменитому голливудскому шпиону до О.М.Норзунова далеко, ведь с легкой руки Шишкина он имеет не только несколько личин, но и поразительные способности появляться в разных местах под разными именами одновременно. Пожилой Овше Мучкинович, по мнению Шишкина, становится и Ламой Лобзангом из Рериховской экспедиции [4, с. 318], и безвестным алтайским охотником [4, с. 400], и неизвестным китайским погонщиком [4, с. 417], и известным знатоком буддизма и филологом Ламой Мингиюром Лобзангом Дордже, сотрудником Института Урусвати [4, с. 432], и, безусловно, советским чекистом [4, там же].
Правда, тут надо заметить, что Шишкин не первый, кто пытается выдавать Овше Мучкиновича за кого-то другого. Так, исследователь Джеймс Уэб утверждал, что известный мистик Г.И.Гурджиев и О.М.Норзунов – одно лицо. Однако якобы сенсационное заявление американского исследователя российские коллеги назвали «интересным казусом». А вот как быть с бурными фантазиями Шишкина [12]?
По мнению горе-исследователя, О.М. Норзунов «имел большой опыт конспиративной работы на Востоке. И к 1925 году он составлял почти тридцать лет» [4, с. 319]. На самом деле у Овше Мучкиновича не было столь богатого послужного списка загранкомандировок. Впервые он отправился в Лхасу, когда ему исполнилось 25 лет. По его личным воспоминаниям, в возрасте десяти лет он поступил в школу в большой казачьей станице Сандата. После окончания учебы не захотел стать переводчиком на русский или чиновником, предпочитая вернуться в родную степь, к семье и кочевой жизни. Там он женился, и у него появился ребенок.
Встреча с Хамбо-ламой Агваном Дорджиевым перевернула жизнь Норзунова. После одного из богослужений (хуралов) он пришел к Дорджиеву и «рассказал о своем желании укрепить веру» [12, с. 6]. Тот посоветовал ему совершить паломничество в Лхасу – священный город для всякого буддиста. Эта поездка состоялась в 1898 году. До Урги О.М.Норзунов добрался вместе с А.Дорджиевым, а потом отправился в Лхасу с его письмом к Далай-ламе. Причем, исходя из тех же воспоминаний О.М.Норзунова, конспиратор из него получился плохой, и проводники-монголы сразу опознали в нем русского поданного. Тибет, как известно, являлся тогда закрытым государством и остерегался не только иностранного вмешательства, но и любого посещения иностранцами. Агван Дорджиев, будучи учителем самого Далай-Ламы XIII, пользовался его особым расположением и был сторонником сближения с Россией. Далай Лама при посредничестве своего учителя надеялся получить у русского царя поддержку против английской экспансии. С этой целью и приехал в Россию Агван Дорджиев. Однако эти отношения не афишировались, поэтому посланник Хамбо-ламы О.М.Норзунов не был избавлен от опасностей, которые угрожали любому иностранцу, пытавшемуся проникнуть в запретный город. Овше Мучкиновичу пришлось приложить немало усилий и средств, чтобы уговорить проводников не выдавать его и продолжить путешествие. Как видим, никаких других целей, кроме посещения буддийских святынь и письма к Далай-Ламе от Дорджиева, у Норзунова не было. С 1899 года О.М.Норзунов – член-сотрудник Русского географического общества [13, с.107].
Вторая поездка в Лхасу по поручению Дорджиева в 1900 году оказалась неудачной. На этот раз англичане в нем быстро опознали россиянина, да поначалу решили, что им попался в руки сам Агван Дорджиев. После многомесячного разбирательства О.М.Норзунов был выслан в Одессу. И только из третьей поездки в конце 1900 года, которая состоялась уже вместе с А.Дорджиевым, он привез знаменитые фотографии Лхасы, снятые на фотоаппарат, полученный им от Русского географического общества. Съемки приходилось скрывать, поскольку «было запрещено, даже буддистам, улавливать образы людей в маленький черный ящик, чтобы затем увезти их на Запад» [12, с. 60]. Для тибетцев это было сродни черной магии и могло стоить фотографу жизни. Именно за эти снимки О.М.Норзунов получил большую серебряную медаль Географического общества, но, по мнению его секретаря, никакого труда Обществу Норзунов не предоставил, только фотографии видов Тибета [14, с. 15]. Шишкин же, напротив, утверждает, что «снимки Норзунова имели ценность и как разведданные, и императорская еще разведка не могла пренебречь личностью их автора» [4, с. 319]. Правда, эти фотографии в течение нескольких лет были растиражированы и попали во многие Европейские страны, а имя их автора Овше Норзунова стало широко известно. Так что непонятно, как императорская разведка допустила такую крупную «утечку», согласно странной логике Шишкина, важной оперативной информации и рассекретило столь ценного агента.
Далее автор, по своему обыкновению, не приводит никаких доказательств сотрудничества О.М.Норзунова с российскими и советскими спецслужбами и его новых загранкомандировках. Зато архивные данные свидетельствуют, что в конце января 1905 года в Санкт-Петербург прибыли калмыцкие и бурятские представители. В состав калмыцкой делегации вошел и Овше Норзунов. 5 февраля они обратились к председателю Совета министров С.Ю.Витте с докладной запиской «О религиозных нуждах российско-поданных буддистов-ламаистов калмыков», где ставился вопрос об уравнении в правах верующих буддистов и православных. Сам документ был составлен на основании предложений съезда 1905 года, среди его авторов и зайсанг Большедербетовского улуса Овше Норзунов [15, с. 57].
Опираясь на доступные факты, можно сказать, что вся «конспиративная, заграничная» деятельность Овше Мучкиновича после третьей поездки в Лхасу закончилась в 1901 году. И утверждение Шишкина о 30-летнем шпионском стаже Норзунова превращается в три года паломничества к буддийским святыням и выполнения поручений своего наставника Агвана Дорджиева к Далай Ламе. Также известно, что в 1911 году по приглашению А.Доржиева О.М.Норзунов с семьей поселился в Петербурге в каменном доме, построенном рядом с буддийским храмом» [14, с.108], а после революции активно поддерживал обновленческое движение в буддизме, которое возглавил все тот же Агван Дорджиев.
Шишкин, приписывая мнимые заслуги О.М.Норзунову перед российской и советской разведкой, почему-то молчит об архивных данных. Согласно им, в 1914 году О.М.Норзунов возвращается в Калмыкию, где с 1920 по 1923 год работает в «системе Калмавтотранспорта и налоговой инспекции» [16, Р-3, оп. 8, д. 4, л. 1, 1 об; 16,17, 21 об, 23 об]. Затем, согласно его собственноручной автобиографии, с 1923 по 1928 год занимается сельским хозяйством [16, Р3, оп. 10 с, д. 518, л. 18-22 об]. Проверить занятия скромного труженика полей вряд ли возможно, но вот общественно-религиозная деятельность О.М.Норзунова за этот период документально подтверждена различными исследователями и архивными документами.
В 1923 году О.М.Норзунов вошел в Центральный Духовный Совет буддистов, в котором в отдельные годы возглавлял ревизионную комиссию [12, с. 38]. В докладной записке сотрудников ОКО ОГПУ о ходе подготовки к проведению 5 съезда калмыцкого духовенства и мирян он упоминается среди завербованных осведомителей [17, с. 49]. Судя по всему, на этом сотрудничество с ОГПУ у Норзунова и закончилось, поскольку никаких доносов или докладов от нового агента исследователи архивов не приводят. Зато продолжается обновленческая деятельность Овше Мучкиновича.
Ведь обновленчество – это, по мнению Агвана Дорджиева и О.М.Норзунова, единственный шанс для выживания буддизма в Советской России. Хамбо-лама считал, что необходимо вернуться к чистому учению Будды, духовенству повысить свой культурный уровень, отказаться от привилегий и богатств, принять коммунизм как наиболее близкое к буддизму учение и сотрудничать с советской властью. Овше Мучкинович принял эти идеи и способствовал их продвижению в Калмыкии.
Итак, осенью 1925 года, пока Центрально-Азиатская экспедиция Николая Рериха находилась в Ладаке, где к ней присоединился лама Лобсанг, ничего не подозревающий об этом Овше Мучкинович занимался в Калмыкии совсем другими проблемами. Шишкин утверждает: «Экспедиция находилась в столице Ладакха с 26 августа по 19 сентября 1925 года. Между этими числами два загадочных ламы к ней наконец и присоединились» [4, с.311]. Но дело в том, что 13 сентября 1925 года состоялся 5-ый съезд калмыцких буддистов, который Овше Мучкинович в числе других также готовил. На нем были выбраны делегаты на съезд буддистов в Москве (Первый Всесоюзный буддийский собор 1927 года. – Л.Х.) [15, с. 202]. Норзунов от Калмыкии как раз и принимал участие в его работе, более того, выступал с докладом [12, с. 38].
В 1926 году, когда рериховская экспедиция пересекала пустыню Такла-Макан и терпела притеснения в Китае, Овше Мучкинович «являлся членом комиссии по слиянию хурулов (храмов – Л.Х.) в Калмыцкой автономной области, которая принимала решения не только по сокращению, но и в отдельных случаях ходатайствовала об оставлении статуса молитвенного дома» [12, там же]. В январе 1927 года О.М.Норзунов участвовал с докладом в работе Первого Всесоюзного буддийского собора, проходившего в Москве, как сказано выше.
Еще один факт. Несмотря на всю свою религиозность Овше Мучкинович не был духовным лицом. Он всегда оставался мирянином, даже в Центральный Духовный Совет он вошел именно в этом качестве (хлебороб – записано в графе «род занятий») [16, Р-3, оп. 2, д. 508а, л. 115]. В экспедиционном дневнике Н.К.Рерих, напротив, неоднократно подчеркивает духовный статус Лобзанга, именуя его ламой или гэгэном, что значит великий перерожденец. Эту нестыковку Шишкин и не скрывает: «Что касается “старого ламы”, то в текстах экспедиции он получает прозвание “гэгэн” – то есть “чтимый перерожденец”. Но никаким “гэгэном” и даже “ламой: (высокочтимым монахом) Овше Норзунов в своей официальной жизни не был» [4, с. 323]. Здесь сам собой напрашивается вывод о том, что Норзунов и Лама Лобзанг совершенно разные люди, однако Шишкин игнорирует очевидность и допускает серьезную ошибку, которая оборачивается против него самого. Если Овше Норзунов был светским человеком и принимал участие в Первом Всесоюзном буддийском соборе, то на фотографии делегатов, которую приводит Шишкин в своей злополучной книге, он не мог быть в одеянии ламы. Между тем наш сказочник указывает на человека одетого, как лама, утверждая, что он и есть Норзунов.
По мнению Шишкина,
Норзунов (третий ряд, пятый слева).
Перед ним справа АгванДорджиев (второй ряд,
шестой слева)[4.Фотовкладка стр. 416]
Также Шишкин молчит о том, как и в каких промежутках между делами, требующими его непосредственного присутствия, Овше Мучкинович «бегал» в Ладак и Китай, чтобы засвидетельствовать свое присутствие в Центрально-Азиатской экспедиции. Зато дальнейшее изложение истории О.М.Норзунова в интерпретации Олега Шишкина звучит уже как полнейший бред, который даже не требует опровержения. Но одно его вопиющее заявление мы не можем оставить без внимания.
Причем здесь Лобзанг Мингиюр Дордже?
Овше Норзунов как «вредный элемент» был выслан из Калмыкии в 1929 году в город Камышин Нижневолжского края. Последний документ за его личной подписью датирован 2 мая 1930 года. Это заявление с ходатайством о пересмотре его дела с приложенной к нему автобиографией. Он жалуется на тяжелое положение, отсутствие средств к существованию и угрозу голодной смерти [16, Р3, оп. 10с, д. 518, л. 18-22об]. Далее след О.М.Норзунова теряется. Но с легкой руки волшебника Шишкина Овше Мучкинович материализовался в 1930 году в Гималаях, перевоплотясь при этом почему-то в Лобзанга Мингьюра Дордже, знатока буддийской филологии, сотрудника Института Гималайских исследований «Урусвати», созданного по окончании Центрально-Азиатской экспедиции семьей Рерихов.
Настоящий лама Лобзанг Мингьюр Дордже родился в 1875 году либо в Северной Индии, либо в Сиккиме. Пока Овше Норзунов в 1900 году в очередной раз пробирался в заветную Лхасу, 25-летний Л.М.Дордже покинул монастырь Ига Чолинг, или Yiga Чолинг (Гум), под Даржилингом и начал свою 30-летнюю работу в качестве преподавателя Даржилингского колледжа, где он в конечном итоге стал главным ламой. Тогда же он занялся тибетско-английским словарем совместно с индусским ученым Саратом Чандра Дасом [18].
Ко времени прибытия семьи Рерихов в Даржилинг в 1924 году он был уже признанным ученым и стал верным помощником и проводником для Рерихов по дорогам Сиккима. Ю.Н.Рерих высказал ему особую благодарность в своей знаменитой книге «По тропам Центральной Азии»: «…Ламе Лобзангу Мингиюру Дордже, моему учителю и другу, за неутомимую помощь в изучении Тибета» [5, с. 11]. Дордже стал одним из первых участников Центрально-Азиатской экспедиции на этапе Сиккима. На сайте Музея Рериха в Нью-Йорке сохранилось групповое фото, сделанное в один из дней пребывания Рерихов в Даржилинге, на нем можно видеть и Лобзанга Мингиюра Дордже [10, 400671].
Standing, right to left: George Roerich Lama LobzangMingyurDorje Nicholas Roerich
Helena Roerich 1924–25 India
NRM archive, Ref. no: 400671
Стоят справа налево: Юрий Рерих, Лама Лобзанг Мингиюр Дордже, Николай Рерих, Елена Рерих 1924-1925 г. Индия.
Согласно биографии Рерихов и Л.М.Дордже, путешественники снова встретятся с ученым уже по завершении Центрально-Азиатской экспедиции и предложат ему стать сотрудником Института Гималайских исследований «Урусвати». Но если следовать нездоровой логике Шишкина, то Л.М.Дордже, а это по его версии не кто иной, как Овше Мучкинович Норзунов, только распростившись с семьей Рерихов в Даржилинге сразу побежал в Ладак, где как ни в чем не бывало встретился с экспедицией в августе-сентябре 1925 года. Причем взял не только имя перерожденца (гэгэна) ламы Лобзанга, но и сумел так мастерски изменить свою внешность, что на фото китайского паспорта его просто невозможно узнать. Потом, покинув экспедицию на Алтае в облике алтайского охотника, опять же согласно неистощимому на версии журналисту, О.М.Норзунов, он же Л.М.Дордже, он же Лама Лобзанг, снова присоединился к каравану в 1927 году под видом китайского погонщика верблюдов уже на Тибетском этапе. «Овше Норзунов, в этот момент под личиной китайца, погонщика верблюдов, – пишет Шишкин, – находился в Центральном Китае – в Тяньцзине, и, как мы увидим далее, он будет иметь отношение и к тибетской части экспедиции Рериха» [4, с. 417].
Далее неутомимый конспиролог вновь перемещает бедного ученого Л.М.Дордже, естественно, как О.М.Норзунова, в Калмыкию, где в конечном итоге его репрессируют в 1929 году. Шишкин пишет об этом: «…Норзунов называет конкретную дату выселения и место ссылки: “16/XI 1929 года по постановлению особой Комиссии при Калмоблисполкома выслан из пределов Калмобласти в Камышинский округ, Николаевский район село Упрямовка, как сын крупного скотовода…”» [4, с. 496]. Итак, Шишкин сам же признает, что Норзунов с осени 1929 года находился в Калмыкии, а после высылки до 2 мая 1930 года в селе Упрямовка Николаевского района, Камышинского округа, откуда и отправлено заявление с ходатайством о пересмотре его дела.
Но здесь наш сказочник снова не в ладах с фактами. Так, согласно биографии Л.М.Дордже, он занимал пост главного ламы колледжа Даржилинга до 1930 года. То есть до 1930 года Л.М.Дордже никуда из Даржилинга не уезжал, пребывая на публичной должности в школе. Об этом свидетельствует и его переписка с Рерихами. Шишкин приводит в своей книге письма ученого. Они датированы: 16 февраля 1929 года и 8 апреля 1929 года [4, с. 451]. Кроме того, биография ламы донесла до нас некоторые подробности его личной жизни: «В какой-то момент Л.М.Дордже женился на Даве Зангмо (зла ба бзангмо), семья которой была главными покровителями монастыря в Гуме» [18]. Очевидно, что он женился еще до своей работы в Институте «Урусвати», так как на более позднем фото, сделанном в Кулу в 1934 году, рядом с ним женщина, очень похожая на его супругу [19, № 879]. Но детей у них не было. «Они удочерили племянницу Давы Зангмо, Дики Лхамо (сдескайидлхамо), дочь ее покойной сестры» [18].
Л. М. Дордже, Дава Зангмо и Дики Лхамо |
Мингиюр Лобзанг Дордже, |
Спрашивается, как Овше Норзунов, находясь в Калмыкии, писал письма из Дарджилинга и там работал, да еще успел жениться? Опять же, если следовать измышлениям Шишкина, то бросив жену, Л.М.Дордже в мае 1929 года поспешил в Калмыкию, где его как О.М.Норзунова через несколько месяцев (16 ноября 1929 г.) выселили вместе с семьей, а 2 мая 1930 года, написав собственноручно автобиографию, он помчался брать расчет в Дарджелинский колледж вновь как Л.М.Дордже. Не слишком ли утомительно так метаться между индийским Даржилингом, Советской Калмыкией и Камышинским округом для уже немолодого человека или это опять чудеса всемогущего ОГПУ? Как можно видеть, здесь Шишкин снова обращается к своему уникальному приему «телепортации».
В 1931 году Л.М.Дордже становится сотрудником Института Гималайских исследований «Урусвати». Сохранились его фотографии того периода, где можно видеть, что облик Л.М.Дордже мало чем отличается от группового фото 1925 года вместе с Рерихами и уж совсем несопоставим ни с фото ламы Лобзанга, ни с фото О.М.Норзунова.
Что за странные метаморфозы постоянно происходят с героями шишкинской книги, рожденные только в воспаленном мозгу автора?! Однако Шишкин снова пытается поставить свои нездоровые фантазии на твердую почву и прибегает к очередной экспертизе.
Слева направо: |
Ю.Н. Рерих и лама |
Ю.Н. Рерих в институтской лаборатории медицинских исследований
с ламами Лобзанг Мингиюр Дорджем и Амджи Даватанзином (Amji Davatanzin).
1931-1933 гг. фотографии. 10,5x11-14,5x15 см
Экспертиза и волшебные превращения
Шишкин решил сравнить между собой сразу нескольких действующих лиц своей книги, видимо, по принципу, описанному еще бессмертным Н.В.Гоголем в пьесе «Женитьба»: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича…». Вот, что он пишет: «Материалом для сравнения с перечисленными выше экспедиционными фотодокументами стали фотография молодого Овше Норзунова из книги Цыбикова “Буддист-паломник у святынь Тибета” и его фотографии, опубликованные в русской дореволюционной прессе. Кроме того, были взяты изображения неизвестного на фотографии первого буддийского собора в Москве в 1927 году и неизвестного на кадрах кинохроники того же собора из архива кинофотодокументов в Красногорске, так как было достоверно известно, что Норзунов там был» [4, с. 320]. Маленькая деталь – большинство из перечисленных фотографий плохого качества и совсем небольшого размера, так что провести полноценное исследование по ним, мягко говоря, затруднительно. По-прежнему остается загадкой, почему Шишкин не использовал фото ламы Лобзанга с китайского паспорта, а взял фото человека, которого сам же обозначил как «неизвестного»?
Несмотря на столь экстравагантный подход, у нашего волшебника снова все сошлось. Приведем очередные выводы анонимного эксперта.
«Вопрос: на представленных фотографиях (1–3) и на детали кадра (4) изображен Овше Норзунов или разные люди? Методом визуального сопоставления установлены следующие совпадающие общие и частные признаки внешности.
1. Форма и размер надбровных дуг, а также бровей (фото 1–4).
2. Размер и форма носа в целом (фото 1–4).
3. Размер и форма основания носа (фото 1–4).
4. Размер и форма верхней губы (фото 1, 2, 4) на других фото данный признак не визуализируется из-за усов.
5. Размер и форма нижней губы (фото 1–4).
6. Размер и форма подбородка (фото 1–4).
Установленные совпадающие признаки внешности достаточно устойчивы и индивидуальны, но вместе с ними установлены и несовпадающие признаки, которые объясняются низким качеством фотоизображений, различным ракурсом, освещением и возрастными изменениями внешности. Различия на общий вывод не влияют. Вывод: на представленных фото 1, 2, 3, 4 изображен один и тот же человек – Овше Норзунов» [4, с.480].
Привлекает внимание вопиющее заявление анонима о том, что «низкое качество изображения» или «ракурс и освящение» «на общий вывод не влияют». Получается, встаньте хоть спиной и в темном углу, вас все равно опознают как Наполеона.
Мы не такие волшебники, как Шишкин, и прибегли к помощи реальной экспертной организации АНО «Эксперт-Защита», которая снова разрушила все его немыслимые построения. Правда, мы пошли другим путем и сравнили фото Ламы Лобзанга с китайского паспорта с фото О.М.Норзунова, а затем фото О.М.Норзунова с фото Л.М.Дордже. Такой подход мы избрали, потому что только на данных фотографиях точно запечатлены те личности, о которых идет речь. Причем мы предоставили по два фото О.М.Норзунова и Л.М.Дордже, чтобы у эксперта была возможность лучше рассмотреть детали изображений и максимально объективно провести исследование.
Вот выдержка из заключения экспертизы двух фотографий О.М.Норзунова и Ламы Лобзанга с китайского паспорта: «В результате применения метода визуального сопоставления наряду с совпадениями были установлены различия внешности Овше Мучкиновича Норзунова и ламы Лобзанга на представленных фотоизображениях по следующим отобразившимся признакам внешности». Отметим лишь, что существенные различия были обнаружены в общей конфигурации лица, контуре бровей, высоте носа, нависании верхнего века, положении глаз, ширине и контуре подбородка и многом другом. «В результате оценки выявленных признаков, – делает вывод эксперт, – установлено, что различающиеся признаки являются существенными, устойчивыми, ряд из них характеризуется как особенности, имеющие высокую идентификационную значимость, образует совокупность, достаточную для вывода о том, что на фотографиях Овше Мучкиновича Норзунова и на фотографии ламы Лобзанга изображены разные лица. Совпадающие признаки внешности не образуют индивидуальную или близкую к индивидуальной совокупность, на сделанный вывод не влияют [20].
Такой же сравнительный анализ был проведен в отношении фотографии О.М.Норзунова и фото Л.М.Дордже. Выводы эксперта нас не удивили. С помощью метода визуального сопоставления были выявлены существенные различия в форме лба, овале лица и его чертах (средние у Норзунова и крупные у Мингиюра), очертаниях бровей, высоте носа, контуре губ и ушных раковин в целом. Вывод эксперта: «…На фотографиях Овше Мучкиновича Норзунова и на фотографиях ламы Лобзанга Мингьюра Дордже изображены разные лица. Совпадающие признаки внешности не образуют индивидуальную или близкую к индивидуальной совокупность, на сделанный вывод не влияют» [21].
После того как были проведены все экспертизы, мы показали специалисту результаты, опубликованные Шишкиным. На что эксперт ответил: «Сравнения, которые приведены в книге, не выдерживают никакой критики, равно как и выводы по результатам этих сравнений. Складывается ощущение, что это либо просто фальсификация исследования под необходимый результат, либо исследование проводил специалист с очень низкой квалификацией».
А была ли экспертиза?
«А был ли мальчик? Может, мальчика-то и не было…». Может, и не было никакой анонимной экспертной организации и эксперта, а просто одиозный журналист, понимая, что никаких доказательств в пользу своей версии он представить не может, кроме собственных вольных интерпретаций, опустился до элементарного грубого подлога? За этим занятием Шишкина уже ловили. Так в своей книге «Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж» он ссылается на архивный документ (РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 126. Л. 48), в котором якобы говориться о путешествии Блюмкина в обличье ламы в 1925 – 1926 гг. А.В.Стеценко в своей статье прямо обвиняет его в подлоге приведя официальный документ. Так он пишет:
«Ответ из Российского государственного военного архива, на который ссылается автор лживого досье, окончательно рассеивает шпионский туман, навеянный О. Шишкиным: “В деле с шифром Ф. 33987. Оп. 3. Д. 126. Л. 48 <…> Сведений о путешествии Я.Блюмкина под видом ламы в 1925 – 1926 гг. … НЕ ОБНАРУЖЕНО. Указанное дело автору книги О. Шишкину в читальный зал не выдавалось”…» [3].
Раз в те далекие годы Шишкин не брезговал искажением цитат и некорректным использованием архивных документов, интервью с родственниками [3] да и прямой ложью, почему бы не сделать следующий шаг – подделать экспертизу? Тем более что «любители» Шишкина проглотят и это, а наказание... Но ведь до сих пор никого не наказали за ограбление общественного Музея имени Н.К.Рериха, пожар в усадьбе Лопухиных, где до 2017 года он располагался, неудовлетворительные условия содержания картин Мастера, попытки снести памятники Рерихам, и наконец, за подобные Шишкину публикации о семье Рерихов.
Есть очень простой принцип научной верификации под названием бритва Оккама. Он заключается в том, что среди многочисленных решений, самым верным будет самое простое. Так и в отношении книг Шишкина. Все фантастические построения, домысливания и интерпретации, странности и противоречия изложения разрушаются самым простым, а значит, самым верным выводом – автор намеренно запутывает читателя, поскольку настоящих доказательств у него нет и быть не может. На примере двух личностей из Центрально-Азиатской экспедиции мы постарались показать, как работает фабрика шишкинской лжи, не брезгующая подменами, фальсификациями, домыслами и голословными обвинениями.
На самом деле у каждого героя этой истории была своя собственная сложная и интересная судьба. Каждый из них прожил достойную жизнь, внеся большой вклад в науку, философию, искусство. А сейчас, пользуясь тем, что никого из них уже нет в живых, Олег Шишкин без зазрения совести делает их предметом своих странных неуемных фантазий и наглых спекуляций с явной целью опорочить Н.К.Рериха. В числе жертв «литературного таланта» Шишкина в разные годы оказывались и Михаил Булгаков, и Лев Толстой, но Николай Рерих вызывает в нем, по всей вероятности, «особые» чувства. Во что бы то ни стало, с маниакальным упорством он стремится унизить и оболгать и Рериха и членов его семьи и еще с десяток ни в чем не повинных людей, многие из которых являются славой и гордостью России.
Печально видеть, как одобрительно хмыкают и посмеиваются зрители на презентациях нового пасквиля Олега Шишкина, а клеветник так близок к достижению своей цели. Эти «читатели», не задумываясь об отсутствии всякой доказательной базы и абсурдности его повествования, вполне восприняли тот негативный образ Н.К.Рериха, который автор создает в течение многих лет.
Кто Вы, мистер Шишкин?
«Архивист, историк, исследователь…» – так позиционирует себя О.Шишкин и те, кто его активно рекламируют. Но на деле он нарушает элементарные правила объективного исследования.
Во-первых, он, как настоящий исследователь, не проверяет свою версию, а подгоняет под нее весь найденный материал, часто действуя по принципу: «Если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов». Как это происходит, уже показано во многих более ранних критических исследованиях, а также в этой статье.
Во-вторых, Шишкин рассматривает биографию и деятельность человека, в данном случае Н.К.Рериха, игнорируя его как личность, его мировоззрение, качества характера, цели и устремления, которые столь ярко проявлялись как в его жизни, так и в творчестве, и были многократно исследованы учеными, искусствоведами, рериховедами и личными биографами. Даже масштаб свершений Николая Рериха не останавливает клеветника, который стремится объяснить их гениальными способностями художника к «самопиару». Шишкина отнюдь не смущает, что подобные технологии не всесильны. Культура – это очень точный и мудрый судья, она отбирает и сохраняет для будущих поколений только истинные ценности, все прочее неизбежно исчезает в потоке беспощадного времени. А все разрушители остаются в истории как геростраты. Но Шишкин, видимо, по-другому не может, поскольку сам свято верит во всемогущество указанных технологий и хочет убедить в этом читателя. Он совсем не замечает, что, умаляя великого Мастера, невольно проявляет собственное внутреннее убожество.
В-третьих, горе-исследователь рассматривает Николая Рериха отдельно от эпохи, ее сложностей и перипетий, заставляющих человека действовать соответствующим способом, т.е. нарушен один из основополагающих принципов исследования – историзм. Так, расписывая все ухищрения и шпионские игры различных спецслужб того времени, Шишкин подходит к ним, как к дешевой беллетристике, то есть затрагивает лишь их внешнюю эффектную сторону и совершенно игнорирует психологию человека, который вынужден столкнуться со всей их сложностью. Ведь понятно, что если бы Николай Рерих в начале 1920-х годов открыто заявил о своем намерении посетить Советский Союз и встретиться с его высшим руководством, он не смог бы добраться до границ СССР. Англичане, которые в то время активно хозяйничали в Индии, всегда враждебно относились к России и не позволили бы Н.К.Рериху осуществить задуманное. Достаточно вспомнить различные провокации, нападения и незаконные задержки экспедиции на всем пути следования, подробно описанные в дневнике ее руководителя. Это с одной стороны. С другой стороны, для Николая Рериха существовала опасность пребывания в самом СССР. Судьба участников Центрально-Азиатской экспедиции П.К.Портнягина и К.Н.Рябинина, вернувшихся на Родину и попавших в застенки ОГПУ, тому печальное свидетельство.
В те трудные и противоречивые годы в условиях противостояния СССР враждебному лагерю западных стран, чтобы предложить России Высокую Помощь, Н.К.Рерих должен был пройти между Сциллой и Харибдой, по лезвию бритвы. Отсюда та осторожность, недосказанность, а порой и конспирация, к которой прибегали Рерихи. И это нормально! Этим правилам они не изменяли до конца своих дней. Так, в своих письмах, которые просматривало несколько цензурных ведомств, Е.И.Рерих называет Россию «Новой страной» или «Швецией», некоторые друзья, сотрудники, государственные деятели фигурируют под псевдонимами или условными именами, встречаются события, которые описываются без точных дат и места действия. Однако Шишкин стремится представить эту разумную осторожность и мудрую бережность как двуличие, скрытность и показатель шпионской деятельности. Все это доказывает, что Шишкин рассматривает Николая Рериха вне контекста эпохи и его действительной личности.
Ясно, что горе-исследователь всецело руководствовался своей личной предубежденностью. О том, что подобное отношение не является чем-то новым для Шишкина свидетельствует и лингвистическая экспертиза, проведенная еще в начале 2000-х годов. Тогда старший дознаватель Управления организации дознания ГУВД Москвы, капитан милиции А.Н.Субботин предложил исследовать книгу Олега Шишкина «Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж» специалистам Института русского языка имени В.В.Виноградова. Старший научный сотрудник ИРЯ РАН Э.Д.Григорян однозначно сделал вывод: «…Дискредитация достоинства и репутации Н.К.Рериха (да и всей его семьи), безусловно, главная цель О.Шишкина. И он этой цели в значительной мере добился, представив читателю книгу, в которой тенденциозно подобраны вымышленные факты и дана отрицательная оценка событий, свидетелем которых автор не мог быть» [22]. Прошло двадцать лет с той поры, но новая книга Олега Шишкина носит все тот же характер.
Зачем это нужно Шишкину? Вопрос прежде всего нравственный, который выходит за рамки этой статьи. На первый взгляд, это выглядит так, будто посредственность решила самоутвердиться за счет выдающейся личности, однако у этого клеветника еще в далекие 2000-е годы обнаружилась мощная поддержка, и его медийная карьера после пасквиля на Николая Рериха резко пошла в гору. Все эти годы его никто не одергивал и не ставил на место, когда он коверкал классику, умаляя и унижая выдающихся представителей русской культуры, его допускали в закрытые архивы, он находил средства на дорогостоящие командировки и даже на создание бездарных и лживых фильмов.
Сейчас горе-писатель активно презентует свою книгу в сети Интернет и даже выступает на телеканале «Культура», а Минкультуры, по всей вероятности, вполне устраивает, что началась подготовка к съемке документального фильма по очередному пасквилю на Николая Рериха, выпуск которого планируется в юбилейный для него 2024 год. Все это свидетельствует, что Шишкин действует не сам по себе, а с одобрения достаточно влиятельных людей, которым это по каким-то причинам выгодно. Выгодно отобрать у Международного Центра Рерихов наследие Рерихов, все права на которое были переданы организации ее основателем С.Н.Рерихом; варварски разрушить экспозицию общественного Музея имени Н.К.Рериха МЦР; привести в негодность здание Усадьбы Лопухиных, памятник XVII – ХIХ вв., где до 2017 года и располагался Музей; выставить в открытый доступ сокровенные дневники Е.И.Рерих, нарушив тем самым волю их автора; распродать картины Н.К. и С.Н. Рерихов и, наконец, обесценить и умалить имя Н.К.Рериха, представить его, одного из величайших деятелей культуры, рядовым художником Серебряного века и политическим авантюристом. После чего можно не только беспрепятственно «как следует» распорядиться его богатейшим наследием, но и убедить общество в бесперспективности тех духовно-культурных идей, которые были основой его жизни. Вот цели, которые вполне просматриваются за всей этой клеветнической компанией. Только, как всегда, не подумали о России.
В своем обращении на имя министра культуры РФ Ольги Любимовой по поводу новой книги О.Шишкина Правление Международного Центра Рерихов расценило подобное отношение к великим людям России «как самый настоящий духовный терроризм, направленный на подрыв основы нашего государства – его культуры» [23]. Это тем более справедливо теперь, когда в мире растет русофобия, когда за рубежом сносят памятники великим представителям России и снова, в который раз, пытаются переписать историю. Подобное умаление российской истории и культуры вызывает справедливое возмущение всех неравнодушных россиян, но что же сказать об отношении к Н.К.Рериху и его наследию, да и ко всей русской культуре внутри страны со стороны шишкиных и всех, кто поддерживает его?
Так кому же на руку подобная враждебность к величайшему патриоту России Николаю Рериху и чей «заказ» выполняет мистер Шишкин, в очередной раз запуская свою фабрику лжи?
Литература
1. Хоменок Л.В. О карликах и Титанах // Официальный сайт МЦР. Режим доступа: https://icr.su/rus/news/icr/detail.php?ELEMENT_ID=7510 (дата обращения: 20.03.2023).
2. Николай Рерих не был агентом ОГПУ свидетельствуют документы из секретных архивов разведки // Электронная библиотека МЦР. Режим доступа: https://lib.icr.su/node/87 (дата обращения: 20.03.2023).
3. Стеценко А.В. Клевещите, клевещите, что-нибудь да останется // Электронная библиотека МЦР. Режим доступа: https://lib.icr.su/node/95 (дата обращения: 25.03.2023).
4. Шишкин О. Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса. М.: АСТ, 2022. 608 с.
5. Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. М.: МЦР, 2012. 780 с.
6. Рерих Н.К. «Алтай-Гималаи»: Путевой дневник. Рига: «Виеда», 1992. 336 с.
7. Видео-интервью автора с Зелинским А.Н. дата 25.11. 2022.
8. Абаева. Т.Г. Исследования А.В.Станишевского (Азиза Ниалло) о Памире // Страны и народы Востока. Вып. XVI. Памир. М.: Наука, 1973. С. 262 – 291.
9. Лазарева О. Микроб клеветы. Очередные измышления Олега Шишкина // Официальный сайт МЦР. Режим доступа: https://icr.su/rus/news/icr/detail.php?ELEMENT_ID=7612 (дата обращения: 25.03.2023).
10.Архивные фотографии на официальном сайте Музея Николая Рериха в Нью-Йорке.
11.Заключение специалиста АНО «Эксперт-Защита» № 043-11/22-3 от 21.12.2022.
12. Митруев Б.Л., Воронина Д.К. Первый фотограф Лхасы: публикация дневника О.Норзунова «Три поездки в Лхасу (1898-1901)» (перевод Д.К.Ворониной, комментарии Б.Л.Митруева) // Научная электронная библиотека «КиберЛенинка». Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/pervyy-fotograf-lhasy-publikatsiya-dnevnika-o-norzunova-tri-poezdki-v-lhasu-1898-1901-perevod-d-k-voroninoy-kommentarii-b-l-mitrueva/viewer (дата обращения: 25.03.2023).
13. Алексеева П.Э. О людях и времени: сборник статей. Элиста: КИГИ РАН, 2010. 176 с. // Национальный корпус калмыцкого языка (сайт). Режим доступа: http://biliq.ru/alekseeva/sites/default/files/O_lydyah_vremeni.pdf (дата обращения: 25.03.202).
14. Иванов Д.В.,Сизова А.А. Фотографии Овше Норзунова, хранящиеся в Музее антропологии и этнографии // Научная электронная библиотека «КиберЛенинка». Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/fotografii-ovshe-norzunova-hranyaschiesya-v-muzee-antropologii-i-etnografii/viewer (дата обращения: 20.04.2023).
15. Очирова Б.В. Калмыки в российско-тибетских отношениях в конце XIX – первой четверти XX в.: диссертация ... кандидата исторических наук: 07.00.02. Астрахань, 2010. 239 с.
16. Национальный архив республики Калмыкия (НАРК).
17. Доржиева Г.Ш. Буддийская церковь в Калмыкии в конце XIX – первой половине XX века. М.: Ин-т рос. Истории РАН, 2001. 177 с.
18. Цудзи Кэтрин. Лобзанг Мингьюр Дордже // The Treasury of Lives (сайт). Режим доступа: https://treasuryoflives.org/biographies/view/Lobzang-Mingyur-Dorje/13687 (дата обращения: 14.01.2023).
19. Отдел рукописей Международного Центра Рерихов.
20.Заключение специалиста АНО «Эксперт-Защита» №043-11/22-2 от 21.12.2022.
21.Заключение специалиста АНО «Эксперт-Защита» №043-11/22-1 от 20.12.2022.
22. Лингвистическое исследование книги Олега Шишкина «Битва за Гималаи. НКВД: Магия и шпионаж» и статьи Виктора Былинина «Послушники Шамбалы», 26.02.2004 / ст.н.с., к. фил. н. Григорян Э.А. / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В.Виноградова // Официальный сайт МЦР. Режим доступа: https://icr.su/rus/news/2022/Lingvisticheskoe_issledovanie_knigi_Shishkina.pdf (дата обращения: 20.03.2023).
23. Открытое письмо Правления Международного Центра Рерихов министру культуры Российской Федерации О.БЛюбимовой от 13.09.2022 // Официальный сайт МЦР. Режим доступа: https://icr.su/rus/news/icr/detail.php?ELEMENT_ID=7491 (дата обращения: 22.06.2023).
Архив: 2023, 2022, 2021, 2020, 2019, 2018, 2017, 2016, 2015, 2014, 2013, 2012, 2011, 2010, 2009, 2008, 2007